Я едва дождалась, пока дверь квартиры захлопнется за нами. Не снимая обуви, почти бегом бросилась к себе в комнату. Рука дрожала, когда я закрывала дверь. Медленно, как будто от этого зависело, заметят они или нет.

Щелчок.

Замка не было — в этой квартире он никогда и не требовался. До сегодняшнего дня.

Я отступила назад. Потом ещё. И ещё.

Села в угол, подальше от двери, почти у батареи. Колени к груди. Пальцы впились в кожу. Сердце билось так громко, что я боялась — они услышат.

Я ждала. Каждую секунду. Ждала, что вот сейчас ручка повернётся. Что они войдут. Один. Или оба. Что всё это — банальное ожидание момента, когда им станет скучно играть в заботу.

Но никто не заходил.

Минуты тянулись, как резина. Откуда-то с кухни донёсся звук — как будто кто-то неловко уронил ложку в раковину. Потом — приглушённые шаги. Мужские голоса. Арс сказал что-то резкое, Рафа ответил коротко. И всё.

Ни один из них не пошёл ко мне.

А я сидела. В углу. На полу. В собственной комнате, которая вдруг стала не моим убежищем, а временной камерой. И боялась пошевелиться.

14. Глава 14. Лана

Спустя где-то час, а может и больше, всё затихло. Не было ни шагов, ни глухих голосов на кухне. Тревога начала отступать, как волна, которая не добралась до берега.

Я медленно поднялась на ноги и сдержанно потянулась — мышцы ныли, спина затекла от пола и стены. От меня пахло едой — мясом, специями, жареным маслом — и это… смущало. Словно запах напоминал, где я была, и с кем.

Я переоделась. Просто — в обычную домашнюю футболку и старые шорты. Это не спасало, но давало ощущение хоть какой-то защищённости. Хоть какой-то нормальности.

Подошла к двери. Прислушалась. Только гул в ушах и собственное дыхание. И сердце — громкое, упрямое.

Я повернула ручку медленно, будто в замедленном кадре, и приоткрыла дверь. Коридор был пуст. Тени от лампы под потолком казались длиннее, чем днём.

Я вышла на цыпочках. С каждым шагом — остановка, замирание. Но ничего не происходило.

На кухне… Я уже почти вошла, когда почувствовала запах сигареты. Резкий, едкий, настоящий. Не вейп, не ароматизатор — сигарета.

Рафаэль стоял у окна. Прислонившись к стене плечом, слегка сутулившись. В одной руке — сигарета, во второй — стакан воды. Он смотрел куда-то в темноту за стеклом. Или, может быть, в себя.

Он не удивился, когда я вошла. Просто повернул голову.

— Не спится? — спросил спокойно. Без иронии. Без приказа.

— Воды хотела, — прошептала я, чувствуя себя как воровка.

Пальцы вцепились в край футболки. Я едва сдерживала дрожь. Рафаэль кивнул на стол:

— Там бутылка. Холодная. Только не дергайся так, ты ж не в тюрьме.

И это прозвучало почти ласково. Почти. Но я всё равно вздрогнула.

Потому что даже в такой обыденной сцене — он всё ещё был опасен.

Я налила воду и стала пить жадно, почти не отрываясь. Она была ледяная, будто прямо из горного источника — обожгла горло, но я не остановилась. Слишком пересохло. Слишком долго держала в себе все — страх, слова, еду, дыхание.

Рафаэль тем временем затушил сигарету и потянулся к окну. Послышался скрип. Он повозился с ручкой, потянул сильнее — стекло задрожало, но не сдвинулось.

— Заклинило, — бросил раздражённо, с усилием.

Я сглотнула последний глоток, вытерла рот тыльной стороной ладони и тихо сказала:

— Там особый способ.

Он обернулся.

— Что?

— Ну… оно старое. Надо прижать внизу и тянуть на себя. — Я поставила стакан и подошла.

Он отступил на шаг. Я наклонилась, прижала ладонью раму снизу, одной рукой придавила заедающее место и толкнула. Щелк. Окно послушно встало на место.