— Заткнись, — охранник больно ударяет меня в бок и воздух тут же со свистом вылетает из легких.

Ну, козлы! Я вам еще покажу!

Нас троих ведут в противоположную сторону от выхода. Я пытаюсь увидеть Лесю и Петю, но не могу. Охранник своей ручищей хватает меня за волосы, теперь вертеть головой не получается.

В мыслях просто не укладывается, что какие-то бандиты схватили нас. Да, я ни секунды не сомневаюсь, что все эти типы — самые настоящие бандиты. И почему этому главному так необходимо узнать, на кого мы работаем? К себе хочет пристроить? Так я лучше сдохну, чем стану работать на этих козлов.

Через несколько секунд нас выводят на улицу. Дует сильный ветер, тут же пробирается ко мне под куртку, но холода я не чувствую. Всплеск адреналина заставляет ощущать только жар, будто у меня поднялась температура.

Я сплёвываю остатки крови и понимаю, что мне нехорошо. Всё же легкое недомогание, что сопровождало меня на протяжении всего дня, грозится перерасти в простуду. Ну вот, только соплей мне не хватало. Где деньги брать на лекарства? Хотя какая уже разница, нас ведь сейчас отвезут на какую-то дачу, а чуть позже, прирежут.

Слышится звук сигнализации. Охранник нацепляет мне на руки наручники, железные браслеты тут же больно впиваются в кожу запястий. Плечи уже немного ломит от того, что руки плотно сжаты за спиной. Затем осенний вечер, освещаемый уличными фонарями, меркнет у меня перед глазами. На голову надевают какой-то мешок из черной плотной ткани.

— Эй! Что вы делаете?! — я начинаю паниковать, причем серьезно.

На секунду мои ноги отрываются от земли, и сильные ручищи охранника помещают меня куда-то. Судя по слабому запаху бензина и тесноте, это багажник.

— Пожалуйста! Не надо! — вою, но крышка с оглушающим хлопком закрывается, отрезая мне путь к свободе.

Я до дикой трясучки боюсь темноты и замкнутых пространств. Лучше гору букашек всяких на меня высыпать, чем оставить одну в темноте. В такие моменты у меня начинается не просто паника, а самая настоящая истерика.

Всё это травма детства. Меня однажды закрыли мальчишки в подвале и болтали в маленькую дверную щель всякие страшилки. Я тогда так испугалась, что упала в обморок и описалась. После того случая, у меня возник непреодолимый страх перед темнотой. А вот в замкнутых пространствах я всегда себя неуютно чувствую. Могу справляться с этим, но с трудом.

Меня всю буквально выворачивает от страха и кажется, что воздух вот-вот закончится, и я задохнусь. Нет-нет, я хочу еще немного пожить.

Машина трогается с места, меня несколько раз хорошенько подбрасывает, и я ударяюсь затылком. Но это никак не мешает мне продолжать кричать и биться в истерике. Какой-то частью сознания, я понимаю, что это ненормально, но я не могу взять себя в руки. Не получается. Страх заставляет дуреть.

Я рыдаю, кричу и проклинаю того мужика со шрамом, который непонятно зачем, загнал нас троих в угол, будто каких-то диких зверей.

Попытка избавиться от наручников оказывается тупой, я себе только запястья натираю, и теперь они болят.

Когда становится понятно, что всем плевать на мои крики, мою панику и слезы, я начинаю понемногу успокаиваться. Но в голове вдруг появляются всякие жуткие мысли. Я не верю в призраков и монстров, самым главным чудовищем является сам человек. Но когда вокруг сплошная тьма, то любая дрянь уже не кажется настолько уж ненастоящей. Меня вырубает, я, как и тогда в детстве, от страха падают в обморок. Но не обделываюсь. И на том спасибо.

Мне кажется, что я пробыла в отключке только несколько секунд, но, когда открываю глаза, вижу, как вышибала уже куда-то меня несет, перекинув через плечо. Моя голова болтается внизу то и дело, ударяясь о спину мужика. Мешка уже нет, а вот онемевшие руки всё еще находятся в наручниках. Меня подташнивает и прилившая в мозг кровь, неприятно шумит в ушах.