– Великолепное, не правда ли? Под него нельзя надевать белье. Ты будешь словно серена, оплетенная кружевом водорослей…

– Я это не надену.

– Ты новенькая и не знаешь главного правила. Запомни его раз и навсегда: если господин Торнелли сказал тебе надеть платье – ты надеваешь. Если сказал встать раком – ты встаешь. Сказал открыть рот – открываешь рот. А если он всунул тебе по самые гланды и велел глотать – ты глотаешь.

– Но я не…

– Не куртизанка? Ты слышала про пять стадий отрицания? Не занимайся самообманом. Теперь ты проститутка, но у тебя по-прежнему есть выбор. Ты можешь стать очень дорогой проституткой и хорошо устроиться в жизни, а можешь скатиться до простой бордельной шалавы на окраине города. Так что хорошенько подумай, как тебе распорядиться своими талантами и вниманием хозяина.

Я замерла, осмысливая услышанное. Признать себя куртизанкой я не могла, но все же помнила предупреждение Винсентио о том, что если наскучу ему, то меня с руками оторвут клиенты «Зала шепота».

Тяжело вздохнув, я облачилась в открытое кружево. Вырез на бедре оказался настолько рискованным, что любое непросчитанное движение рисковало открыть чужим взглядам самое сокровенное.

– Поторопись, а то хозяин будет недоволен.

– Мадам Селеста, вы знаете Ва́лери? – я не могла не воспользоваться случаем и не спросить ее.

На лице женщины мелькнула тень.

– У нас не принято спрашивать о пропавших. Это правило номер два.

– Но она моя подруга.

– Мне жаль. Но я ничем не могу помочь. Пошли. Не заставляй клиентов ждать свой десерт.

Маленький подиум сейчас служил мне сценой. Одинокий софит осветил меня так, что ни у кого не осталось сомнений в прозрачности моего наряда. Мужские глаза блуждали по моему телу с жадностью, но я постаралась не думать об этом. Лишь нашла взглядом Винсентио. Мужчина сидел на своем диване, но не смотрел на меня, увлеченный обаятельной брюнеткой. Меня укололо легкое чувство ревности, и я чуть выставила в вырезе платья свою ножку.

Я начала свою песню шепотом, почти интимным, так любовницы дают горячие обещания своим возлюбленным под влиянием страсти. Когда все разговоры стихли, мой голос набрал силу, разлился по залу, будто горячий глинтвейн – мягко, тягуче, согревающе, но с пряными нотками боли. В моем голосе звучало томление, легкая тоска и призрачная надежда.

Жаль только, слушателей больше волновала моя вздымающаяся грудь с затвердевшими сосками и обнаженная шея. Многие с вожделением смотрели и на глубокий вырез, надеясь, что я покажу им больше.

Моя песня закончилась на чувственной ноте. На миг повисла тишина, но затем зал медленно заполнился шорохами и шепотом. Официант поднес мне серебряный поднос с карточкой. Меня приглашали за девятый столик.

Я растерянно посмотрела на Беса, но он, кажется, был единственным, кого не заинтересовало мое выступление. Он кормил с рук спелой черешней свою брюнетку, полностью увлеченный тем, как ее губы касаются бордовых ягод.

Идти к Винсентио и сидеть в сторонке, как незваный гость, было бы глупо. Оставалось только принять приглашение. Я нашла взглядом нужный столик – мужчина за ним выглядел вполне обаятельно. Улыбнулась и направилась к нему, внимательно следя за шириной своего шага.

– Мне говорили, что сегодня в «Шепоте» я могу услышать выдающийся голос, но я сомневался, что «Красный фонарь» может меня удивить. Хорошо, что я все же нашел время прийти, – такими словами встретил меня незнакомец.

– Я рада, что произвела на вас впечатление, – я аккуратно села на диванчик подле него.

– Позволите угостить вас вином?