Но Санта шепчет:

– Просто, – пожимая при этом плечами. А потом закусывает губу, получая такое же:

– Вот и я просто… – в ответ.

Прим. автора:

Муткорт (от англ. moot court – учебный судебный процесс) – это правовой конкурс, симулирующий рассмотрение дела в государственном или международном суде.

10. Глава 9

Глава 9

У мамы на кухне всегда идеально. Тепло. Спокойно. Душевно.

Только сюда нет входа сомнениям. Только здесь есть ответы на любой вопрос. Только здесь поймут всегда. Всегда поддержат. Только здесь всё, что от тебя ждут, – это искренность.

Сюда Санта приехала с задержкой в неделю.

Сжимала ладонями теплую чашку с какао, смотрела, как снежинки танцуют за окном на ветру, оседают на иголках пушистых, уже украшенных белыми лампочками новогодних гирлянд, елей.

Щетинские любили Новый год. Всегда. Без папы – уже меньше. Но Елена всё равно старалась включать сказку. Немного для себя, но больше для Санты, которая с ней уже не живет. Просто, чтобы порадовать, когда приедет. А может даже не "когда", а если…

И это тяжелая участь – жить от приезда ребенка к приезду. Но и на это Елена не жалуется. Ни на что не жалуется. Ни о чем не жалеет. Находит в себе силы радоваться жизни, а может ей и силы для этого не нужны. Может свет, о котором часто говорит Данила, исходит не только от Санты. Может это передалось ей от мамочки. И это же влюбило когда-то отца.

– Останешься сегодня, Сантуш? Занесло так…

Из размышлений в действительность Санту вернул мамин вопрос.

Она тоже смотрела в то же окно, но не сидя за столом, а прислонившись к кухонному.

– Да, останусь…

Улыбнулась, когда дочь ответила. Мотнула головой, будто сгоняя оторопь, которую переживала и сама Санта – сложно оторваться от волшебного вида за их большим окном.

Отвернулась, приоткрыла духовку…

На ужин снова шарлотка. И снова по кухне плывет запах яблок, белков и корицы. Во рту собирается слюна. Урчанием отзывается желудок…

И тут же сжимается из-за волнения. Потому что Санта не зря пропустила завтрак, а потом и обед. Нервничала.

На то было несколько причин. Но главная, конечно, это решительное намерение наконец-то по душам поговорить.

Санта следила, как мама достает пирог из духовки, как вслепую тянется за ножом, безжалостно разрезает, поддевает кусочек лопаткой, опускает на тарелку. Которую тут же с улыбкой несет к столу.

Конечно же, не себе. Конечно же, ставит перед Сантушей, протягивает ей же вилку, садится рядом, смотрит с улыбкой…

Смущает, будто взглядом оглаживает…

И пусть Санте всё же немного страшно, что кусок в горло не полезет, она прорезает пирог вилкой, накалывает, снимает губами, жует с аппетитом, глотает…

– Мам…

Окликает, хотя можно было сходу задать вопрос. Дожидается, когда Лена чуть приподнимет брови…

– Скажи мне, а ты ревновала папу к его первой жене?

И задает вопрос, который приходит в голову со времени их откровенного разговора с Данилой. Он задал не совсем очевидные вопросы. Он ставил Санту на место матери. Зачем – неясно. Но он же натолкнул на мысль, что кое-что общее у них, возможно, действительно есть.

И определенный опыт мамы может быть для неё очень даже прикладным.

Вопрос Елену явно огорошил. Брови ещё немного приподнялись, потом она прокашлялась…

Видно было, что нервничает. Видно было, что не ожидала.

Опустила взгляд, а вместе с ним – ладонь. Скользнула пальцем по узору столешницы…

– Если не хочешь – не отвечай…

На запоздалую оговорку дочери отреагировала мягкой улыбкой с легким сомнением. Потом же снова опустила взгляд на стол.

– Нет. Всё хорошо… Просто неожиданно…