– Чей заказ? – голос Кости дрогнул.

– Нет, так не пойдёт, – губы дяди Славы дёрнулись. – Ты спросил – я ответил. Мой черёд. – Он похлопал ладонью по сейфу. – Вот этого здесь раньше не стояло. Ещё три дня назад не было. А деньги лежали в шкафу, теперь их там нет. Потому вот мой вопрос. Какой код от сейфа?

– Не знаю. Отец называл, но я не запомнил, – Костя чуть пожал плечами. – Мне было всё равно.

Ему и сейчас было всё равно. Происходящее воспринималось как сон. Или игра. Или галлюцинация. Что-то важное, значительное оторвалось от Кости и осталось там, в родительской спальне. А то, что творилось здесь и сейчас, казалось чем-то совершенно незначительным. Костя смотрел на киллера в упор, не отводя взгляда, и тот нехотя признал:

– Говоришь правду. Похвально, но, – он медленно приподнял пистолет, – фатально. Не знаешь код, значит, бесполезен.

– Ты спросил – я ответил, – холодно напомнил Костя. – Мой черёд.

– А ты – не промах, пацан. – На лице киллера промелькнуло одобрение. – Ладно, валяй.

– Кто заказал моих родителей?

– Твоих родителей и тебя, – уточнил дядя Слава. – Заказчик затребовал всю семью. Имя тебе ни к чему, и подумай лучше вот о чём. Как сильно нужно кого-то достать, чтобы он заказал такое? Как надо постараться, а? – губы киллера дёрнулись. – Но твой отец сумел. Хочешь знать, кто убил родителей? Так вот это был он. Убил себя, жену и сына. И не оружием, а одной только тупостью.

Киллер говорил негромко и размеренно, но слова звучали всё более отрывисто, хлёстко, как пощёчины.

– Врагов серьёзных нажил и надеялся, за бугром не найдут? Наивный. Да и тут начудил. Решётки везде понаставил, а про окошко в ванной позабыл. Оно-то маленькое, конечно, для вытяжки. Но я, как видишь, тоже небольшой – мне хватило. Ещё и пёс… – дядя Слава покачал головой. – Когда хотят сторожа, заводят овчарку, ротвейлера, добермана. А здесь ретривер, добрая псина. Да к тому же во дворе. Вольер от дома – справа, ванная с окошком – слева. Так удачно, словно специально для меня, – он издевательски прищурился. – Может, твой отец хотел умереть?

«Сынок, я всё решу. Обещаю», – пронеслось в голове, и Костю захлестнули эмоции.

Ударили волной, завертели в безумном вихре, заметались в груди, сменяя друг друга, и среди всех прочих обжигающе запылала ненависть. Нельзя позволить этому ублюдку победить и остаться безнаказанным. А значит, нельзя умирать.

Быстрым, цепким взглядом Костя окинул гостиную, выискивая, что могло бы помочь. Глаза скользнули по сейфу – киллера явно озадачило его появление. «Три дня назад этого не было».

Значит, он уже залазил в дом. Три дня назад, когда Костя с родителями ходили на рождественский концерт. А что ещё нового появилось с тех пор? Что, кроме сейфа, могло стать неожиданностью? Взгляд остановился на антикварных часах – стрелки показывали без одной минуты четыре. А вот это уже интересно…

– Не кипишуй, – посоветовал дядя Слава. – Дверь заперта, ключ у меня. На окнах – решётки. Деваться некуда.

– Я убью тебя, – процедил Костя сквозь зубы. – Обязательно убью.

– Даже немного жаль, – киллер дёрнул губами. – Из тебя мог выйти толк. Ну что уж теперь! – он сжал рукоять пистолета обеими руками. – Задачу ты мне упростил. Базаришь, как взрослый, угрожаешь смертью. Так работать легче.

Внезапный оглушительный бой часов заставил дядю Славу вздрогнуть, и Костя, не медля ни секунды, побежал. За спиной хлопнул выстрел. Послышался звон стекла, и перед лицом, словно в замедленной съёмке, пролетел осколок с розовым поросячьим пузом и надписью «Feliz Navidad!». Костя со всех ног вылетел из гостиной в прихожую. По дороге снёс вазу с красными гвоздиками, залил водой футболку и штаны. Дёрнул входную дверь – заперто! Рванул в коридор, за спиной снова хлопнуло.