Растерянно крутя головой, Костя поднялся на ноги и машинально отряхнулся. Одёрнул влажную, липнущую к телу футболку, смахнул сырой песок с джинсов и только потом сообразил, что здесь, в пустыне, штанам негде было намокнуть.

Разве что…

Костя поднёс сырой край футболки к носу и, заранее брезгливо морщась, чуть повёл ноздрями. Но никакого запаха, тем более мочи, не учуял. Он вдруг вспомнил, как убегал от дяди Славы и облился, опрокинув на себя вазу с гвоздиками. Но ведь с тех пор должно было пройти бог знает сколько времени…

Вопросы плодились стремительно, как кролики, и противно вгрызались в мозг. Ещё раз оглядевшись, Костя решил поискать ответы за ближайшим барханом. Тот возвышался всего в паре сотен метров и запросто мог скрывать людей. Например, лагерь археологов каких-нибудь. Или бедуинов. А может, вертолёт, почему нет?! Вертолёт бы многое объяснил. Отличный способ добраться из Малаги до пустыни и, самое главное, не менее отличный способ вернуться назад.

Ноги побежали сами. Навстречу вертолёту. Утопая в обжигающем песке, Костя поспешил вверх по склону, и чем выше он поднимался, тем отчётливей слышал шум вертолётного двигателя. И тем сильнее стало разочарование, когда по другую сторону бархана никого не нашлось.

Ничего! Такая же пустыня! И даже хуже – песок в низине застыл жёсткой коркой, испещрённой глубокими, тёмными трещинами и похожей на пересохшее дно реки или озера. Картина эта вселяла чувство полнейшей безысходности – словно всё здесь было настолько обречено, что даже вода умерла.

Колени подкосились, и Костя покатился вниз, даже не сопротивляясь. Докатился до самого низа и так и лежал, уткнувшись глазом в пересохшую трещину и равнодушно дожидаясь смерти от жажды.

Ещё недавно – хотя с тех пор прошла будто вечность – он считал, что застрял между детством и взрослением. Теперь же вдруг понял, что не было никакого взросления. Одно лишь детство. Любовь к Марии – детская блажь, а «инсуфифьенте» по географии и Новый год без снега – детские заботы. Потому и родители ничего не рассказывали об опасностях, преследующих их семью. Потому и тот инструктор в парке лишь посмеялся, когда Костя, как трусливый малыш, выспрашивал, нравится ли он Марии.

Кулаки сжались сами собой. Инструктор! Лживый ублюдок! Наболтал про какие-то сдвиги, носителей и чёрт знает что ещё, а сам наверняка сообщник дяди Слава. Или, наоборот, конкурент по «спецзаказу».

В тишине пустыни послышался грубый, металлический скрежет. Звук быстро нарастал. Всё-таки вертолёт. Неожиданно из пересохшей трещины вынырнул здоровенный жёлтый скорпион и чуть не ткнулся в глаз мощной клешнёй. Перепугавшись, Костя подпрыгнул на месте и, быстро перебирая ногами, отполз назад. Скорпион в действительности оказался размером всего лишь с пол-ладони, но всё же внушительно качнул ядовитым жалом, после чего снова скрылся в трещине. Костя проводил его взглядом, затем торопливо поднялся на ноги и поспешил вернуться на мягкий песок.

Пустыня при более близком знакомстве оказалась не такой уж безжизненной. Змея, скорпион – опасности таились повсюду, и нужно было ещё постараться дожить до смерти от жажды. Неожиданно Костя сообразил, что его как раз и бросили здесь умирать. Кто бросил? Дядя Слава, конечно. Похоже, киллер так развлекался – сбивал с толку и играл в кошки-мышки, давая ложные надежды на спасение.

Вначале сделал вид, что купился на пятно газировки и якобы ушёл, а потом подкрался сзади. И с какой гадкой рожей он перечислял отцовские промахи! Неужели мало просто убить человека, а нужно ещё и помучить перед смертью?! Что это, прихоть заказчика или личная инициатива киллера – измываться над жертвой до тех пор, пока та сама не взмолится о смерти?!