В голове заметался план. Простой, безумный и вряд ли выполнимый, но рискнуть стоило. Хоть раз в жизни. Напоследок.

Окно в ванной. Да – маленькое, да – узкое, но единственное без решётки. И если пролез дядя Слава, может, протиснется и Костя. Он резко дёрнул ручку, распахивая дверь в ванную. В тот же миг в уши ворвался раскатистый, давящий гул, а в лицо ударил такой ослепительный свет, что Костя зажмурился, покачнулся и потерял сознание.

? / ?

Постель казалась нестерпимо горячей. Жар обволакивал, будто кокон липкой сахарной ваты – и спать мешал, но и пошевелиться не давал. У самого уха зашипело, и Костя промычал спросонья:

– Мам, уже встаю.

Вышло неразборчиво – рот оказался набит песком. Костя судорожно закашлялся, приподняв голову. Шипение стало громче, проступили какие-то злые, опасные нотки.

– Мам, чего ты шипишь? – кое-как прочистив рот от песка, Костя тяжело перевернулся на спину. Чуть приоткрыл глаза, но тут же снова зажмурился от слепящего солнца. – Где мы?

Он повернул голову, полежал так немного под шипящий аккомпанемент, потом приоткрыл уже попривыкшие к свету глаза и замер. В воздухе, едва ли не касаясь кончика его носа, плавал ярко-красный раздвоенный язык, а над ним угрожающе нависали два длинных, тонких клыка.

Костя затаил дыхание, совершенно уверенный, что змея сейчас ужалит – вонзит острые зубы и отравит ядом. Но та вдруг захлопнула хищную пасть, отползла на пару метров и, блеснув напоследок светлым зигзагом на тёмной шкуре, исчезла в песке. Облегчённо выдохнув, Костя уронил голову.

Как он вообще уснул на пляже? Разве раньше тут водились змеи? И когда так потеплело? Солнце, жара, а ведь вчера было мрачно и ветрено. И ещё этот туман, и…

Внезапно воспоминания накрыли безжалостной лавиной, перед глазами застыли мёртвые лица родителей, и острая горечь потери разлилась внутри, будто какой-то пузырь лопнул. Костя уткнулся лицом в песок и заплакал. Вначале тихо, робко, потом сильнее, отчаянней. От мысли, что он больше никогда не увидит ни маму, ни отца, перехватывало дыхание и хотелось выть в голос, а тело снова и снова сотрясалось в рыданиях.

Костя бессильно сжимал кулаки, молотил ими по песку и плакал до тех пор, пока судорогой не свело бока. Боль помогла чуть отвлечься, собраться с мыслями. Напомнила, что сам он всё ещё жив и должен отомстить за  родителей. Наказать убийцу.

«Сволочь! Свалил всё на отца. Сам виноват, значит?! Хотел умереть?! Сволочь!»

Злость придала сил, и Костя принялся утирать слёзы, сопли и налипший поверх них песок. Попытался воспроизвести в голове вчерашнюю ночь и вспомнить, как же именно удалось сбежать от киллера. Но тщетно – память намертво обрывалась в тот момент, когда Костя открывал дверь в ванную.

Он вдруг сообразил, что нужно скорей убираться отсюда. Убийца наверняка рыскал по округе, а здесь – возле моря, на пустом пляже – и спрятаться негде, и от погони не уйти.

Неожиданная мысль заставила настороженно замереть. Костя внимательно прислушался, потом принюхался и понял, что не слышит шума волн и не чувствует запаха морской воды. С нарастающим страхом он сел на песке и наконец-таки огляделся. Рот приоткрылся сам собой.

Всюду была пустыня. Бескрайняя, безжизненная, беспощадно раскалённая зависшим посреди неба солнцем. Где-то застывшее море песка желтело до самого горизонта, сколько хватало глаз, а где-то исчезало за округлыми, зализанными ветрами барханами. То тут, то там, словно волосатые родинки, торчали пучки жёсткой, сухой травы.

Даже с «инсуфифьенте» по географии Костя точно знал, что ни в Испании, ни во всей Европе пустынь нет. И как же он сюда попал? Сколько времени был без сознания?