– Я повторю, вообще, не помню, чтобы куда-то отлучался ночью…

– Не про то, Миш. Что именно с тобой произошло во время эксперимента?

– Сомневаюсь, что ты мне поверишь, – угрюмо сказал Сомов.

– А ты начни. Чуднее, чем то, что я уже увидела, вряд ли будет.

– О! Ты даже не догадываешься насколько! – горько усмехнулся Мишка, но всё-таки начал рассказ…

Когда он закончил, Ирина задумчиво сидела и крутила пальцем локон тёмных волос.

– Значит, ты настолько поверил в реальность происходившего, что стал подозревать всех подряд?

– А как не поверить? Я тебе даже синяк показал в том самом месте, куда меня ударило копьё! Я был в том чёртовом бою!

– Сомов, ты ведь инженер. С хорошей теоретической базой. Сам знаешь, путешествия в прошлое невозможны! Для того чтобы оказаться в том историческом периоде под Смоленском, нужно, чтобы совпал миллиард компонентов. Например, планета вновь должна находиться в том самом месте, где была в XVII веке. А с учетом того, что пространство постоянно меняется, шанс оказаться там… Да что я тебе рассказываю, ты и сам всё знаешь. Но главное – мы работаем с установкой, обеспечивающей передачу связи, и она, в принципе, не предназначена для таких путешествий. Это абсурд.

– Ладно, польская речь мне почудилась, но синяк?

– Науке известны случаи, когда под воздействием гипноза или самовнушения у пациента появлялись гематомы и даже ожоги, если тот был искренне убеждён, что подвергается воздействию характерной опасности.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Что твой мозг, войдя в резонанс с установкой, подменил реальность вымыслом. И даже больше, по неясной причине у тебя отключились определённые фрагменты памяти и фильтр критичности. Ты перестал ассоциировать себя с личностью инженера Сомова, став неким ополченцем.

– Но почему?

– Да кто бы мне ответил, Миш?

– Я не понимаю, что делать, Ир. Проект мне нужен, как смысл жизни! Но нужен ли я вот такой, проекту?

– Погоди, Миш, мне самой теперь стало интересно разобраться во всём. Одно дело читать детективы, а другое – участвовать в них. Бодрит, знаешь ли.

– Но жизнь – не детектив. Тут всё по-настоящему, ты хоть понимаешь серьёзность случившегося?

– Вот именно поэтому. Мне небезразлична судьба проекта, да и к тебе я отношусь хорошо. Так что если ты готов принять мою помощь, давай действовать.

– А у меня есть выбор? – хмуро спросил Миша, но тут же спохватился: – Прости, Ир, не то говорю. Спасибо! Хотя бы за то, что выслушала и не стала крутить пальцем у виска. Но какой у тебя план?

– Надо понять, что побудило тебя изменить параметры установки, и почему ты ничего об этом не помнишь. И связано ли это с другими провалами памяти, например, в том самом иллюзорном бою.

– Думаешь, это связано?

– Может быть. Скажи, а накануне той ночи ты работал с установкой? Самостоятельно? Может, делал какие-то тестовые прогоны, запускал ее?

Миша напряг память.

– Знаешь, да. Я заходил в лабораторию с разрешения Дим-Димыча и действительно тестировал установку. Отправлял данные туда-сюда между двумя источниками. Но… – он задумался. – Проклятье, я совершенно не могу вспомнить результаты тестирования!

– Вот это уже интересно! – оживилась Ира. – А давай-ка посмотрим архивные записи того дня, может, что-то прояснится.

Ира покопалась в рабочих файлах и извлекла архивную директорию. Миша с трудом вспомнил название сессии: «C-Дельта-9-3».

– Вот она, – кивнула Ира на находку. – А вот и журнал обмена данными.

На экране всплыла таблица. В ней хранились временные метки, статусы, сигнальные пики, строчки бинарных кодов. Ничего особенного. Но под одной из записей мигал синий флажок: «Аномалия».