К поэтично-саркастичному описанию Глинки, благодаря Зорхиру, добавилось то, что Шеннон был одного с ним роста и старше лет на десять. И что увлекался исследовательской деятельностью, и из-за неё уехал в Столицу, а здесь, по сути, стажировался. Учился он не тут, и метода преподавания, по мнению Дианира, была у него необычной.

К сожалению, вспомнить его нам это не помогло.

– Мне бы портретик… – слегка мечтательно протянула Мурхе, – не знаешь где можно достать?

У паршивца дернулся глаз. За его твердым «нет» угадывалось: «Даже если и был, не дал бы».

– Жаль, жаль… – почесала нос девчонка.

– Что тебе за дело до него?

Очень неудобный вопрос.

Раскрывать свою вероятную связь с Шенноном я не готов, сам ещё не верю в это. А мальчишка «прототипа» явно на дух не переносит, так что откровенничать с ним тем более излишне.

Мурхе покусала губы, затрудняясь с ответом – а вот надо было раньше думать, прежде чем ФШ-тетрадкой светить перед всякими.

– Дело в том… – подбирая слова, начала она, а я невольно выпятил усы, – понимаешь, мне кажется, тетрадь использовал сам хозяин, – и ведь не соврала, практически, она же и правда так думает.

– Рвал из неё страницы?! – возмутился такой нелепице мальчишка. Да и я, представив, что терзаю записи собственные, а не какого-то безымянного мага, ощутил неприятный укол. Кстати, до сих пор я ухмылялся, прикидывая, как будет бесноваться автор тетрадки, обнаружив изрядно потрёпанную пропажу.

– Лично я этого сделать не могу. Чтобы отослать Фире листочек – пришлось искать уже вырванный.

– Защищена?

– Ага.

– Ну-ка, дай мне.

– Ты мне не веришь?

Скептичный взгляд и протянутая за трофейными записями рука. Горестный вздох Мурхе: «Что ж люди-то такие недоверчивые пошли?» – и записки Шеннона уже изучает паршивец. Девчонка прикоснулась ко мне рукой, второй прикрывая свои губы, и ветерок затолкал ко мне в ухо слова: «Изобрази защиту».

Впрочем, можно было и не просить. Глядя, как по-хозяйски лапает мою вещь этот недоросль, душа требовала огня. Много и яростно. И дело даже не в том, что я вдруг проникся ощущением авторства, просто – я два года владею этой тетрадкой. И она однозначно и абсолютно моя. Испепелять, пожалуй, перебор, но зарядить саламандрой за попытку надорвать лист – самое то.

С виноватой миной Зорхир вернул тетрадь Мурхе, обволакивая водой множественные ожоги – следы от пробежавшей по руке огненной ящерицы.

– Расстраиваешь ты меня недоверием, друг мой… – вселенская скорбь её голосе добила мальчишку.

– Но, это просто… в голове не укладывается… Шеннона же тут нет давно... – оправдывалась жертва нашего заговора, и это мне нравилось. – Может… – он снова потянулся к тетради – девчонка отдала. С огнем играет парень, честное слово. – … может не его?.. Но нет. Точно она. И почерк его. Да и защитить саламандрой предмет… это только ему могло быть под силу и соображение.

Точно, саламандры вообще не терпят привязки и появляются лишь при авторе заклинания, а само оно требует определенных пассов, и очень удачно, что я их усами проделал, а Мурхе при этом не двигалась. Неудачно я заклинание выбрал. Или наоборот – удачно.

Тетрадка снова вернулась в надежные руки. Повторять общение с саламандрой пацан не решился и на страницы больше не покушался.

– Что же делать?

– Тот, кто делает это, явно хочет навредить Дайру, а он мой единственный друг...

– А я?!

А я?!

Как-то мы одновременно возмутились.

– Да ещё эта тварюшка бессловесная… – и не укусил я её лишь потому, что она крепко прижала меня к плечу и горестно добавила: – А ты, Дин, мне не доверяешь. И я не знаю, могу ли верить тебе. Да и стоит ли тебе вмешиваться это дело? Всё-таки, как я понимаю, Шеннон этот – опасный чудак. А для тебя Дайр – никто. Ты всё ещё можешь отказаться от дружбы со мной и моих проблем избежать.