Да какая к шиврохвостам Феличия?! Где ты видела, чтоб девицы вели такие аналитические записи?! Да им же только замуж поудачней выскочить важно!

Тут Мурхе самым наглым образом рассмеялась.

Что?!

– Тебе не кажется, что прямо перед тобой сейчас сидит немного необычная, по твоим меркам, девица?

У этой девицы ситуация другая.

– Ну-у… её предшественница тоже не бросилась на шею смазливому аристократу.

У неё тоже…

– Ситуация?

Да. И всё равно, она же за преподом увивалась, так что такая же!

– Вот щаз как дам кому-то по наглой полосатой роже!

…!

Всё забываю, что девчонки обидчивы. А эта, конкретная, ещё и подслушивает, когда о ней говорят.

– Я не обиделась. Просто для профилактики тебе стоит проредить усы. А может даже зубы.

Какая кровожадная мелкота пошла.

– Сам такой! – девица поднялась и сделала обманчиво беззаботный шаг в мою сторону.

Ага, не на того напала, – я шмыгнул в лаз, и кажется опять спугнул крысявку.

Я затаился.

Мурхе умолкла, из коридора тоже не доносилось ни звука. Меня окружила вязкая тишина. В какой-то момент пришло чувство некой космической пустоты и нереальности. Я зажмурился. От страха… нет, от ужаса, что всё это: и Мурхе, и мальчишка, и разбойники, и даже Дайр… даже тетрадка неведомого ФиШа – не более чем сон, шутка больного разума. Что ничего не было, и я один в этом космосе, и не знаю, что с собой делать…

Ради хоть какого-то действия я шагнул вперед.

И мир взорвался ощущениями.

Я был схвачен девчонкой.

– Ага! Попался! – орала она, тягая меня за усы.

В любой другой момент я бы укусил за такое – это вообще очень раздражает – но сейчас, на фоне испытанной только что пустоты, все ощущения казались невероятным подарком жизни, чистым блаженством. Признаком моего существования.

Значительно позже, когда Мурхе отстала от меня, и мы сидели друг напротив друга: я на столе, она на кровати, – я вдруг понял, что она не могла не «услышать» моего состояния там, в тишине лаза. И потом, когда вытащила меня, отчаянно счастливого. Но ни словом не обмолвилась.

Я с подозрением посмотрел на неё: сейчас-то точно скажет какую-то гадость…

Криво ухмыльнувшись, она оправдала мои ожидания:

– Значит, о Шенноне ты ничего не знаешь. Фигово, если честно. Мне нужно знать хотя бы, как он выглядит.

– Спроси у Глинки. Она-то знает наверняка.

– Бесполезняк. Она отшучивается, уходит в глухого шмеля, а то и вовсе теряется в глубинах черепа. Такое чувство, что она вывела инумбрату на новый уровень – и теперь, чуть что, уходит в тень нашего мозга, – Мурхэ хмыкнула и почесала затылок. – И неплохо бы выяснить, куда и зачем он уехал.

– Кто? Мозг?

– Ха-ха, точно. Но я о Шенноне.

– Может всё-таки тетрадь не его?

– Может… тогда нужно перебрать поименно всех студентов, учившихся тут до того, как ты её нашел. И преподавателей тоже. Как думаешь, Дайр знает всех?

Дайр... нет… вряд ли. Ему тюльпаново на имена. И если бы не моя с ним дружба, так бы и не знал никого. Впрочем, мне тоже на имена наплевать, в большинстве случаев. Преподы меня интересовали по степени опасности для меня, ФиШей среди них я как-то не припомню. Студентов же я рассматривал исключительно, как ужин для Стража, и знал по имени только парочку огневиков. Кстати, Яков Ватра, пролетает, а вот Фиро Шахов…

– Надо проверять.

Как? Подбросим ему обрывок тетради и посмотрим на реакцию?

– Думаю, да.

Глинн решительно встала, словно собралась в путь, но замерла, так и не сделав шага

– Нужен список, – она вытащила из склянки с карандашами и перьями один, подхватила листок бумаги, мою тетрадку, и уселась обратно.