Первым в разделе числилась «Игнихоста» – огненная жертва. Адская штука. Превращает в лаву всё вокруг заклинателя в радиусе до километра. Радует, что силы оно требует колоссальной, не всякому архимагу под силу, и ещё замечательно то, что заклинатель гибнет, ибо тоже превращается в лаву. Его очень редко применяли. Разве что во времена двухсотлетней войны были случаи самопожертвований. Но всё равно довольно редко. Сильные маги любят жить.

Впрочем, об этом заклинании многие слышали, так что ничего удивительного в записи я не видел.

– Думаешь, дальше проще? – хмыкнула Мурхе.

Не знаю, мне шпоры по огню не нужны были, и огневикам я пакостей не подстраивал. Так что в этот раздел почти не заглядывал.

– А дальше – исключительно мозгодробительные или очень сильные, и никаких тебе флашек, канделок, и даже огненных цветов. – Девушка захлопнула тетрадь и посмотрела на меня: – Мне кажется, некто, писавший это – составлял себе шпору по возможным противникам. А большинство заклинаний Огня, при этом, знал наизусть, спросонья и в беспамятстве.

Я смотрел в её глаза, и шерсть на затылке приходила в движение: я начинал понимать, к чему она ведёт. А Мурхе тем временем продолжила:

– И я даже знаю одного такого огневика, который, кстати, нехило разбирается в заклинаниях других стихий. Впрочем, может он начитался чужих записных книжек…

Девчонка ещё раз взглянула на тетрадку. И провела пальцами по фигурным, выписанным серебристыми чернилами инициалам, красовавшимся в уголке вместо имени и фамилии.

«Ф» и «Ш».

– Так что ты знаешь о Филиппе Шенноне, Фиш?

Ничего.

Но первая вещь, которую я помнил в своей сознательной хомячьей жизни, – эта тетрадь.

***

Бегу себе в поисках какой-то жратвы, лапками перебираю, бодро попискиваю в своё удовольствие, и тут хоп – спотыкаюсь. Да ещё так спотыкаюсь, что падаю, бьюсь головой и проваливаюсь в темноту.

Прихожу в себя на тетрадке. Тусклый свет пробивается из щели в стене. А я некоторое время вообще ничего не понимаю.

Куда я? Зачем я? Что я? Кто я?

Донесшийся из кухни запах несколько проветрил мои мозги: я явно собирался перекусить. Но бросить находку не смог – ухватив её зубами и руками, я потащил её к выходу из лаза.

-- Как раз вот здесь и выбрался, – я взглянул на полочку, за которой имелся проход во владения Серых.

Я вспоминал, как обрадовался содержанию тетрадки, как листал и читал заклинания, хоть это было и неудобно, а Мурхе тем временем отодвинула в сторону полочку и заглянула в лаз.

Но тут же с тихим писком отшатнулась.

– Там… серый! – и пальцем в сторону лаза ткнула.

Я бросился в него, но коридор был пустынен, слышался лишь удаляющийся топоток мелких когтистых лапок.

– Какие всё-таки любопытные твар-рюшки, – голос Глинн слегка дрогнул.

– Ты что, боишься крыс? – с учетом её реакции на меня, никогда бы не подумал.

– Это от неожиданности, – девчонка вполне бесстрашно, но с налетом брезгливости, засунула руку в лаз по локоть. – Ничего.

А она хотела там найти хозяина тетрадки?

– Ага, его кости.

Так вот к чему брезгливость…

– Да шучу я. Просто крысиные лазы не самое чистое место. Обычно.

Хм, возможно. Обычно. Но у Серых коридоры содержатся в идеальной чистоте. Даже пыли нет.

– Замечательные звери!.. – с чувством выдохнула девица и уселась на кровать.

Согласен.

– Так что ты думаешь о ФиШе, который наваял этот справочник?

Р-р! Не знаю! Ничего я о нём не думаю!

Разве что… в свете высказанного предположения, этот Ф и Ш – занимательный такой чудак.

– Ага, очень, – хмыкнула Мурхе. – А может, это чудачка? Какая-нибудь Феличия Шиврохвост?