– Ух ты! Ты нашла своего хомяка? – наглец не просто обнаружил меня, он ещё и руку ко мне протянул.

И Мурхе, наконец, отмерла. Сделала два шага назад, в туман.

– Всё сон, – шепнула она, и ветерок растрепал её волосы.

Уж не тот ли это сквозняк, что донес её шёпот ко мне под общагой вчера?

– Он самый, – ладонь девицы на мгновение прижала меня к теплой шее. – Уходим. Если не хочешь меня потерять, лучше не спрыгивай.

Как оказалось, «инумбрату» очень хороша и в тумане. Даже меня, сидящего у Мурхе на плече, порой подмывало пойти куда-то прочь, а мысли о ней путались и норовили сбиться на отвлечённые темы.

О мальчишке думать было куда легче. Войти в туман он вроде бы не решался. Но и не уходил: звал Глинн, просил вернуться и пугал коварным Стражем.

Мы отступили к Дайру.

– Ты сможешь без рёва слегка надпить моего старого знакомого, если он зайдет в туман? – девушка прижалась к шее монстра, поближе к уху. – Так чтоб он, выбравшись, ощутил упадок сил…

Страж не слишком уверенно кивнул.

– Похоже, пора придумывать жест для «я попытаюсь», – хмыкнула она, а затем прошептала что-то из воздушной школы, вроде «дипелнубес». Туман пришел в движение и слегка просветлел, прутья клетки стали куда заметнее, а косые лучи солнца пробивались теперь сквозь марево, высвечивая порой мельчайшие капельки влаги.

Дайр недовольно, но тихо зарокотал.

Не тратя времени на любования, девчонка пошла в направлении калитки и остановилась чуть в стороне. Мальчишка всё ещё был здесь. Я даже различил его фигуру – он уже не кричал, лишь оглядывался по сторонам, неловко поводя перед собой руками.

Он что уже в тумане? Сам зашел, и ли это Мурхе расширила пределы Дайрова острова, окунув в туман «старого знакомого»? Девчонка подтвердила мою догадку тихим «Угу». Мальчишка, тем не менее, прочь не бросился, и даже сделал робкий шаг вперед.

– Герой, – недовольно буркнула Мурхе и, повернувшись в сторону, закричала. Закричала так, что у меня мороз по коже пробежал: тоскливо и протяжно, с диким надрывом. Как раненая птица. Или как голодная баньши из сказок.

Очередной ветерок подхватил крик, унося подальше. И это правильно, ибо ненормальный «герой» не помчался наутек, а, воскликнув: «Я спасу тебя, Глиннтиан!», понесся туда, откуда для него звучал крик, и, судя по звону, – врезался в решетку. Глинн быстро прошмыгнула сквозь калитку.

Реплики дурного героя и дурной ор Мурхе привлекли массу любопытных, так что уходить к музею пришлось через парк и короткими перебежками, старательно избегая столкновений с людьми, благо, всё внимание было устремлено в сторону Стража, и поддерживалось блуждающим в тумане паршивцем.

Утро выдалось сложное. Чего же ждать от дня?

А ничего хорошего, естественно!

***

Проснулась Лина, не долетев до земли, и, как водится, на самом интересном месте. Неманьяк был молод и горяч, и совершенно плевал на то, что они сейчас разобьются. А может, поэтому и спешил? Его шаловливые ручки, как раз проникали под одежду девушки, когда в этот жаркий сон самым бесцеремонным образом ворвался… даже не хомяк, а стук в дверь.

И голос. Голос Жюли ри-Шайнталь.

– Деточка, Глинн, проснись, пожалуйста, я тебя кое с кем познакомлю, – знакомые интонации психолекаря, уговаривающего душевно больного, настораживали, как и смысл слов.

Девушка ошалело уставилась на не менее ошалевшего Фиша, в голове которого метался целый рой мыслей, и выловить среди них одну толковую было невозможно.

– Спрячься, мало ли… – одними губами посоветовала ему Глинн. И добавила громче: – Ы ы-ыы, – чуть было не сказав просто «Иду».