– Ну, об утре, – видимо, он счёл это вопросом, и ответил: – я не сказал ей, что ты была у Стража. И что ты можешь говорить. Я вообще никому не скажу.

Тень не привыкла общаться с людьми без защиты: ночи, челки, немоты… От неприятных разговоров она предпочитала уходить, чему отлично способствовала усовершенствованная «инумбрату», но здесь уходить было некуда и прятаться негде.

– А где хомяк? – парень коснулся рукой так и неубранной со стола ветоши, служившей Фишу постелью.

А действительно, где хомяк? Где фоновый шквал мыслей, к которому девушка успела привыкнуть? Иногда он выдавал очень полезные идеи, может и сейчас бы что дельное предложил.

Но его не было. Глинн осталась один на один с подозрительным типом, который похоже задался целью взломать ей мозг. Вон как прожигает зелёным взглядом, прям как Дайр порой.

– Опять убежал? – сокрушенно протянул Дин, не дождавшись ответа. Но что-то опасное прорезалось в его интонации, вызывая марш мурашек по коже.

Девушка молчала. За окном раздался звонок на занятия, и она невольно глянула в сторону окна за дверь – с надеждой, что он сейчас уйдёт.

– Я освобожден сегодня от занятий. Ввиду нервного срыва, – в голосе мальчишки звучала уже открытая неприязнь, и, когда он резко наклонился над девушкой, та отшатнулась, забиваясь в угол. – Знаешь, Глинни, если бы я чуть меньше доверял своим мозгам и не знал, какая чертовщина творится вокруг этого монстра-пожирателя, я бы поверил наблюдавшим за извлечением меня из тумана зевакам. Что сошёл с ума. Особенно глядя на тебя, как ни в чем не бывало спящую в музее. Вот только ты не выспалась, – для верности он ещё и перстом обвиняющим ткнул в её сторону. – Конечно. Когда тебе ещё и спать?

Мальчишка откровенно пугал, пристально сверля взглядом. Вопросительная пауза затянулась, но нарушать её девушка не собиралась.

Дин вздохнул, сморгнул и отвернулся. Продолжил он на полтона тише и глядя на свои сцепленные в замок руки, но и эти слова резали по живому:

– Ты понимаешь, что я подумал, когда ты кричала, словно тебя рвут на части?.. А знаешь, что сегодня я стал посмешищем для всей Академии? Зорхир-лунатик – самое мягкое из слышанных мною прозвищ. А представляешь, какие из них я не услышал? Да что ты вообще знаешь и понимаешь? Я три года считал, что ревун уничтожил твой разум, я искал доказательства, а ты… ходишь к нему, ругаешься как сапожник... эй? Ты меня слышишь?..

Глинн не придумала ничего лучше, чем позволить усталости взять над собой верх. По мере звучания монолога Зорхира она всё больше плыла, постепенно закрывая глаза, расслабляясь, и на последний вопрос, просто повалилась на постель, мирно посапывая.

– Ой, прости… – снова помилел Дин, – всё-таки это жестоко. Может, у тебя свои причины… – бормотал он, подтягивая притворяющуюся девушку на подушку и закидывая на кровать её ноги. – А может, всё-таки тебя там не было. Просто я так хотел, чтобы ты… Прости…

Так и недоговорив, что же он такого хотел, парень убрался из каморки, притворив за собой дверь. Глинн ещё некоторое время не шевелилась, на всякий случай. Потом открыла глаза. И сна не было ни в одном из них.

– Хамсец, однако, да, Фиш?

Но ответа не дождалась. Пришлось ломать голову в одиночку. Нужно было решать, как себя вести. Во-первых, стоит ли показывать, что она может говорить? Здравый смысл кричал – нет, общительная в прошлом натура умоляла – давай. Жестокая реальность с лицом Тройля предлагала – ну, попробуй.

Впрочем, может всё-таки пора? Но тут нужно определяться, что именно говорить. Да и тайна теперь не только их с Глинкой, в комплект добавились борзый хомяк и Дайр, возле которого её застукали.