- Барыня уже встали? Прощеньица просим, не знала я, в какое время прийти разбудить…

- Всё нормально, Лесси, - нетерпеливо прервала я её обычный версаль. – Мне нужно в туалет, где он? А потом мне нужно выпить кофе, у вас есть кофе?

- Я покажу барыне, - облегчённо вздохнула девочка и юркнула обратно в коридор. Я за ней. туалет нашёлся в таком закутке, что я никогда не нашла бы его сама, если бы не знала о наличии «комнаты раздумий». Крохотное помещеньице на два шага, а в нём – трон из кресла с подлокотниками и трубы, которая воронкой уходила вниз. Над креслом из стены торчал большой серый камень-голыш. О, ещё один – наверное, против запаха, ибо в туалете не воняло. Но ни туалетной бумаги, ни даже нарезанных газет не наблюдалось.

Я закрыла глаза, гадая, исчезнет наваждение или нет, но оно не исчезло. Спросила у Лесси:

- А чем, я извиняюсь, подтереться?

- Я, барыня, приготовлю обтирания в спальне, - сообщила Лесси и испарилась. Я вздохнула. Делать нечего, придётся привыкать. Год, всего лишь год.

Облегчившись на несколько сотен граммов, я выполнила уже знакомые водные процедуры с тканевыми мешочками. На этот раз в них была явно лаванда – и на весь день мне предстояло приятно пахнуть этим заморским цветком. Лесси помогла мне с уже ненавистным корсетом и всё тем же горчичным платьем, причесала мне волосы чуть-чуть по-другому, чем вчера, и сказала:

- Кофий для барыни сервирован в гостиной.

Я спустилась на первый этаж, где в комнате с портретом мадам Корнелии на столике стояла дымящаяся чашечка с коричневым напитком, серебряный кофейник, тарелки с маленькими пирожными, с булочками, с тарталетками, масленица, сливочник… Я с досадой фыркнула:

- Просила только кофе, а получила полноценный завтрак! Лесси, я не ем по утрам.

- Не могла знать, барыня.

- Теперь будешь знать. Кстати, обедать я, наверное, тоже не буду. Так что не готовьте для меня ничего, а вчерашний ужин сами съешьте.

- Как можно, барыня…

- Так вы что, всю еду выбрасываете? – ужаснулась я. – С ума сойти! Так, слушай…

Я наморщила лоб, понюхала кофе. Потом продолжила:

- Вчерашнее отдайте на благотворительность. А сегодня обед пусть доставят в заведение. И скажи Акулине, чтобы не жмотилась, на шестерых обед.

- Как барыне будет угодно, - удивлённая Лесси снова изобразила книксен и удалилась задом. Я села, оглядела всё богатство, которое мне принесли на завтрак, и взяла одно ма-аленькое пирожное. Оно оказалось с медовым кремом, и я слопала вкусняшку с удовольствием. Кофе оказался слабоватым, но приличным. Надо самой варить. А вот это всё…

Опустошив чашку, я вышла из гостиной, зовя:

- Лесси! Ты где?

Она появилась из кухни, и я распорядилась:

- Упакуй мне несколько пирожных, булочек, чего там ещё, я возьму с собой. И вы позавтракайте с Акулиной. Порфирий где? Он уже проснулся?

- Велеть запрягать, барыня? – с готовностью откликнулась Лесси.

- Вели.

Я уже без напоминаний нахлобучила на причёску шляпку, натянула перчатки и продела кисть в петельку сумочки-сердечка. Открыв входную дверь, вышла на крыльцо. Вишнёвый цвет радовал глаз, а пахло исключительно! Конечно, не жасмин или магнолия, но тонкий и сладкий аромат из детства заставил меня замереть и улыбнуться. Обожаю вишню…

Цокот копыт вырвал меня из бабушкиного сада двадцать лет назад, и я улыбнулась уже Порфирию:

- Доброе утро. Едем в заведение.

- Утречка доброго, барыня, - прогудел кучер. – Как пожелаете, так и сделаем!

Лесси прибежала, помогла мне сесть в коляску и сунула в руки корзинку, накрытую вышитым рушником:

- Пирожные и булочки, барыня, я ещё и маслица положила, и вареньица вишнёвого баночку!