Я одобрила все предложенные ею фасоны, решив положиться на ее вкус, поскольку не имела оснований в этом вопросе доверять собственному. Только я ужасно волновалась, не нанесет ли это брешь в нашем бюджете, о чём и сказала графу, когда через два с половиной часа он за мной вернулся.

– О нашем бюджете позвольте думать мне, дорогая Альмира, – усмехнулся он в ответ. – Нам предстоит посетить королевский дворец, побывать на нескольких светских приемах, а возможно, еще и театре – сами понимаете, что двумя-тремя туалетами тут не обойтись.

Что я могла на это возразить. Я впервые оказалась в Париже, и мне вовсе не хотелось, чтобы графу было за меня стыдно.

Мне ужасно хотелось посмотреть город, но его сиятельство решил отложить прогулку на следующий день – уже к утру мадам Шарлиз пообещала доставить мне одно из платьев, в котором я могла показаться перед знакомыми своего супруга. Но, словно извиняясь за то, что он лишил меня прогулки, де Валенсо велел кучеру остановиться возле маленького уютного заведения, которое он назвал кафе.

– Здесь подают отличные кофе и шоколад. Уверен, вам понравится.

И шоколад, и пирожные мне и впрямь понравились, а вот странный коричневый напиток показался мне ужасным на вкус – неужели кто-то готов был платить деньги за такое горькое пойло? Но граф только посмеялся надо мной и сказал, что это пойло сейчас ужасно популярно в столице.

Домой я вернулась, полная самых противоречивых впечатлений. А вечером муж вывел меня на улицу полюбоваться фонарями. Стеклянные лампы были подвешены на шнурах, протянутых между стенами домов на расстоянии двадцати шагов друг от друга. И пусть они не могли полностью разогнать темноту, они наполняли улицу мягким приятным светом, отчего она смотрелась совсем по-другому, чем днем.

Нет, всё-таки Париж был особым городом, к которому непросто было привыкнуть.

11. Глава 11

– Вы должны блистать при дворе, ваше сиятельство! – мадам Шарлиз не скупилась на комплименты. – Его величество любит красивых женщин. И пусть сейчас он уже куда сдержаннее, чем прежде, он вряд ли сможет не отметить столь изысканную красоту. Появись вы во дворце лет десять тому назад, я бы ни на секунду не усомнилась, что наш король не отпустил бы вас от себя. О, поверьте, я знаю, о чём говорю. Когда-то к моим услугам прибегала герцогиня де Фонтанж. В ту пору она была в большом фаворе у его величества, так что мои платья уже бывали в Версале. И если бы бедняжку герцогиню не отравили, и она подольше задержалась бы в спальне короля, я могла стать придворной модисткой.

Меня смущали ее намеки, и я могла лишь порадоваться тому, что десять лет назад была еще слишком мала, чтобы покорять Версаль.

Но следовало признать, что в своем деле мадам Шарлиз была мастерицей – платье сидело на мне как влитое. Сшитое из тонкой ткани пепельного цвета («ах, ваше сиятельство, мадам де Ментенон ввела в моду серо-черные цвета, и двор словно поблек, помрачнел!»), оно было украшено кружевом чуть более светлого оттенка и серым жемчугом.

Меня удивило, что к платью с изнанки были приколоты небольшие мешочки, набитые какой-то травой.

– Без этого в Версале нельзя, – пояснила модистка. – Летом там бывает жарко, но нет никакой возможности принять водные процедуры, и если вы хотите приятно пахнуть, то сушеные травы – лучший выход. Говорят, сейчас его величество не выносит тяжелых ароматов – амбра или мускуса – поэтому я положила в саше апельсиновые цветы.

– Разве придворные не принимают ванны? – удивилась я.

У нас в поместье большая лохань наполнялась теплой водой ежедневно.