Но, несмотря на «возражения» Лизбет, когда к нам подошёл лакей в простой чёрной ливрее, мы с графом вышли вслед за ним в неприметную дверь, расположенную в стороне от других входов в зал за тяжёлой бордовой портьерой.

На удивление в этой части дворца было значительно чище. Об этом я и сказала графу.

— Конечно, Маргарет. Здесь мало кто бывает, тогда как там, где расположены общие залы, вечно толчётся куча людей. За всеми не уследишь. И грязь с улицы, да и…— граф посмотрел на меня, видимо, не решаясь сказать.

И я решила ему помочь, усмехнувшись, сказала:

— И нужду иногда справляют, не удержавшись.

Лакей довёл нас до большой двустворчатой двери и кивнул графу. Сам же отошёл в сторону.

Граф, не постучав, сразу открыл одну из створок и пригласил меня. Это был королевский кабинет.

Король сидел за большим столом, где могли бы разместиться ещё человек десять. По правую руку от него сидел пожилой мужчина с суровым лицом и проницательным взглядом.

Меня поразило то, что король встал. Уж что-что, а этикет, особенно дворцовый, леди Ярон заставила меня вызубрить. Во время приветствия или представления король никогда не вставал. Это было необычно, и я пока не знала, как к этому относиться. Возможно, что дело не во мне, а в том, что граф и король — друзья.

Второй мужчина представился как лорд Сэмюэль Гарриет.

Про него я слышала и от леди Ярон, и от графа Честера, который относился к лорду Гарриету с большим уважением, считая его великим аналитиком.

— Хотя некоторые, — говорил мне как-то Джон, — считают его предсказателем, настолько точно он умеет делать выводы.

Пришло время обменяться любезностями:

— Наконец-то, леди Маргарет, мы имеем удовольствие видеть вас в столице.

И в ответ уже от меня:

— Ваше Величество, я благодарю вас за приглашение. Это большая честь.

Король перешёл к выяснению:

— Надеюсь, что вы привезли с собой достаточно вашей замечательной колбасы, чтобы нам не пришлось снова отвыкать от необыкновенного вкуса?

Я воспользовалась случаем и заметила, что как раз собираюсь присмотреть место под столицей, чтобы сделать производство здесь и подавать к королевскому столу всегда самое свежее в требуемом количестве.

Король благосклонно кивал. Это обнадёживало.

Вдруг распахнулась дверь в другом конце кабинета, которую я вначале приняла за дверцу шкафа, и в кабинет вошла дама.

Судя по тому, как склонились мужчины, это королева.

— Стефан, — сказала она, обращаясь к королю, — говорят, что у тебя здесь…— и королева осеклась, увидев меня, — Северная леди, — всё-таки закончила фразу королева.

Внешность королевы была обычная. Она была милой, невысокой, довольно плотной, с рыжеватыми волосами, убранными в гладкую причёску. Как у всех рыжих, у королевы была белая кожа, и сейчас, летом, явно высыпали веснушки. Что было усердно замазано то ли пудрой, то ли ещё чем-то. Но смотрелось, конечно, ужасно.

«Что за мода? — подумала я. — Почему женщины во все века не любят веснушки?».

На лице у королевы появилось выражение: «Это я удачно зашла». Она прошла в центр кабинета и внимательно посмотрела прямо на меня.

— Я вас представляла совсем другой, — вынесла королева вердикт.

— Высокой, фигуристой и с колбасой в руках? — не удержалась я и поняла, что моё прошлое меня подвело. Я снова нарушила этикет. Но мне повезло, королева обладала чувством юмора и, вместо того чтобы выгнать грубиянку, она расхохоталась. Громко и от души. И совсем не по этикету.

— Стефан, сделай всё, чтобы леди задержалась, — повернулась королева к супругу. И добавила, снова развернувшись в мою сторону: — Я уже предвкушаю, каково будет местному болоту столкнуться с вашим острым язычком, леди.