— Я позову женщин. — Гостья скорбно поджала губы и обняла себя за плечи. — Ширу надобно достойно проводить в последний путь. Она делала для нас все, что могла.

Селянка стремительно развернулась и вышла. А я чуть не расхохоталась: то есть, если бы Шира не выворачивалась ради них на изнанку, то сейчас бы ее никто и не подумал «достойно» провожать в последний путь? Меня затрясло.

К счастью, я быстро опомнилась и надавала себе мысленных оплеух.  Видела «лихие девяностые», осталась без мужа с маленькой дочкой на руках на стыке веков, и ничего, выжила. Значит, выживу и тут. Надо перезнакомиться с местными женщинами и поговорить. А дальше решу как быть. Но это оказалось не так просто сделать.

Они пришли примерно через полчаса, как мне показалось. И поначалу я подумала, что они все сестры, если не близнецы – настолько уныло-одинаковыми выглядели женщины. И лишь позднее, присмотревшись, я поняла, что виновата в этом одежда. Обезличено-одинаковая, словно сшитая на конвейере.

Первая ласточка отношения ко мне местных прилетела, когда женщины занялись делом. Заведя какую-то заунывно-тоскливую песню, они споро вытащили откуда-то лохань и принялись таскать в нее воду. Часть воды налили в огромный горшок и сунули его в печь. И вот тогда-то ко мне впервые обратилась одна из женщин, я даже имени ее не знала:

 — Хранительница, нужно подогреть воду. Зажги огонь!

Меня передернуло от формы обращения. Ни здрасти тебе, ни до свидания, но огонь зажги! Я пожала небрежно плечами:

 — Возьмите спички, или что тут у вас есть, и зажгите.

То, что я сейчас допустила серьезную ошибку, я поняла сразу. Женщины ошеломленно переглянулись, и та, которую, как я подозревала, звали Нильма, сурово сдвинула брови:

 — Шира всегда зажигала огонь своей магией! И не только для себя. Если вдруг у кого-то гас очаг, она в любое время суток по первому зову прибегала и зажигала его!

Порыв прикусить губу я задавила в зародыше, судорожно соображая, как теперь быть. То, что признаваться в отсутствии у меня магии нельзя, было ясно, как божий день!

Разбаловала их тут Шира, раз мчалась по первому зову. А мне теперь что с этим делать? Что там Машка щебетала по поводу своего любимого фэнтези?

Лет до семнадцати Машка была просто образцовой дочерью и по вечерам, когда я возвращалась с работы и мы ужинали вместе на кухне, она часто взахлеб пересказывала мне сюжеты прочитанных книг, забавно закатывая глаза от того или иного героя. Жаль, что я тогда почти не обращала внимания на ее рассказы, считая это просто глупой подростковой влюбленностью.

Лихорадочно подбирая слова, я деланно прищурилась:

 — А вы разве не знаете, что магия не едина? И у разных людей она проявляется по-разному? У Ширы была магия огня, у меня ее нет. Зато есть кое-что другое…

И это снова оказалась ошибка. Услышав, что у меня нет магии огня, женщины потеряли ко мне интерес. Кто-то из них сбегал куда-то и принес угольки в горшке, вскоре в печи запылал веселый огонь. Женщины, все с теми же заунывными песнопениями, принялись обмывать покойницу, а потом и обряжать.

Про меня все словно забыли. Больше ни слова, ни взгляда в мою сторону. Будто меня тут и нет.

Пока я барахталась в своих малоприятных воспоминаниях, лодка с покойницей уже скрылась из виду, унесенная в открытое море. А те, с кем мне теперь предстояло жить, тихо исчезли, ушли, не позвав меня за собой. И вот тут-то меня и накрыло.

Опустившись на песок там, где стояла, я разревелась, оплакивая прошлую, утраченную жизнь и неудачное начало новой. Нервное напряжение последних суток вылилось в настоящую истерику. С воем и всхлипываниями. Но мне было все равно, даже если кто-то увидит или услышит. Я дошла до предела.