Горыня растерянно хлопнул ресницами. Ледорез не стал дожидаться, пока до него дойдёт и, лупанув клячу пятками, устремился за Виивой.

− Вот гряда, − озвучила малявка очевидное да ещё шестипалой рукой указала. − Там перевал. Довела я вас, добры молодцы. А теперь прощевайте. Токма лошадей сперва возверните. Лошади для общины − первое дело. Ваалто неспроста их мне поручил. Потому как я − дочь повитухи. Умею многое и знаю. Со мной не пропадёшь. Повезло тебе, что я тебя выбрала, чистый муж. Удда-поросячий-нос и похлёбки не сварит, а Каанда-кривоножка трусиха, каких поискать. А ведь я ещё и рыбачить умею! Любишь ты рыбу, чистый муж? Все любят рыбу. И икру. Вот, возьми покамест заветную мою икринку. На память обо мне и в знак, что я тебя выбрала.

Она стащила с шеи нитку, на которой болталась крупная янтарная бусина − жёлтая в бурых прожилках. Протянула.

− Держи! Красивая, правда?

− Оставь себе. − Яромир спрыгнул с клячи и сунул поводья девчонке. − Мне без надобности.

Марий глянул так, что под лопаткой кольнуло. Яр беззвучно выругался.

− Ладно, давай сюда.

− В волосы вплетёшь? − вопросила малявка.

Ледорез попытался испепелить её взглядом. Не вышло. Пигалица даже не опечалилась.

− Ну, раз не хочешь, не вплетай, − сказала, как ни в чём не бывало. − Может, такое у вас не в обычае. Но сохрани: пусть все знают − ты мой!

Яромир шумно выдохнул и сунул подарок в карман.

− А теперь целуй меня! − Виива шагнула к нему, привстала на цыпочки и вскинула мордашку, смешно выпячивая губы.

Полумесяц закатился до слёз, а Горыня смиренно наблюдал за происходящим, поглаживая яблочного мерина по крепкой шее.

Погань... Да ну их к лешему!

Ледорез склонился и чмокнул пигалицу в лоб. Она тут же сердито нахмурилась.

− Эй! А в губы?

− В губы только после свадьбы. − Он махнул Горыне. − Пошли. Пора.

Пятый покорно двинул к сокрытой за поросшими мхом валунами горной тропе. Яр вознамерился последовать за ним, но задержался: Виива смотрела на него во все глаза.

− Я ждать тебя буду, − заявила твёрдо. − Когда придут красные луны, ты станешь моим мужем.

Яромир нахмурился. Да уж...

Он переглянулся с Полумесяцем и, уловив в чёрных глазах отражение собственной тревоги, спросил:

− А ежели другого встретишь?

− Ну, сталбыть, он станет ещё одним, − пожала плечами малявка. − Чем больше чистых мужей − тем лучше.

Марий облегченно выдохнул и хмыкнул:

− Что верно, то верно!

Ледорез кивнул. Хорошо, если так. Хоть страдать попусту не будет.

− Прощай, − сказал он.

− Береги себя, чистый муж! − улыбнулась неунывающая дочь повитухи. − Возвращайся ко мне, когда вырасту!

Яр вздохнул, отсалютовал и зашагал вперёд. В горы. Туда, где за густой порослью морозника чернел зёв пещеры.

Чирк-чирк-чирк − кресалом о кремень.

Горыня запалил факел, и рыжее пламя брызнуло во тьму, освещая свинцово-серые каменные своды.

Тяжёлый влажный воздух казался липким, а во мраке то и дело мерещились чудовища. Жуткое место. Муторное. Особенно, когда рядом нет Владивоя. Ловец знал каждый поворот, как свои пять пальцев, а они кружили битый час, чтобы найти выход на нижний уровень.

− Сюда? − спросил Пятый, всматриваясь в кромешную мглу. Эхо услужливо повторило его вопрос.

Сюда-сюда-сюда...

− Дай-ка. − Ледорез выхватил у парня факел и приблизил к стене. Знаки. Куда девались чёртовы знаки, о которых говорил Ловец? Последний, похожий на руну иволги, они заприметили в переходе между скальными коридорами.

− Наверное, там и свернули не туда, − озвучил Марий невысказанную мысль, и Яромир ругнулся, смачно харкнув под ноги.