– Шефу своему передай, что я сам девчонку приведу. Двадцать минут.

Обратно в место нашей первой встречи с ней возвращаюсь и по двери ногой бью, замком щёлкнув под носом у этого недоноска.

Осторожно девочку на край мраморного гарнитура сажаю возле раковины и к плечу своему тянусь. Интересно становится, до крови впилась или побоялась меня на агрессию вывести.

Чисто.

Ноет только слегка.

– А теперь рассказывай. Всё. Узнаю, что соврать пытаешься – здесь оставлю и будешь сама своё дерьмо разгребать.

– Как узнаете? – на месте ёрзает и ладонями по обе стороны от бёдер в камень упирается, чтобы сидеть было удобнее.

– Годы практики. Не советую проверять.

– Они квартиру вскрыли, когда я спать собиралась ложиться. Скрутили меня без объяснений, в машину затолкали и сюда привезли. В подвал какой-то бросили, а потом этот… Домогаться начал. Я сбежала, хотела спрятаться где-нибудь, пересидеть. Это же явно какая-то ошибка! – срывается всё же, но тут же зубы сжимает до скрипа противного. – Меня просто с кем-то спутали.

Вроде не врет. Складно так всё выходит, дыхание относительно ровное. Трясётся еще, конечно, но это нормально, когда над твоей жизнью угроза ярким светом бьет.

– Можно я пойду? Пожалуйста? Просто тихо выйду в какую-нибудь запасную дверь. Я ничего не скажу, честно. В полицию не пойду, даже подружке не расскажу о сегодняшней ночи…

– Иди, – оглушаю девочку своим ответом.

Она на ноги соскальзывает, шаг первый в сторону выхода делает и замирает. Реакцию мою оценивает.

Когда пальцы её на замок ложатся, продолжаю.

– Иди, если хочешь через пару часов вновь оказаться в багажнике. И я не думаю, что после засаженного мной в плечо ножа по твоей милости шакал этот тебя во все отверстия не выдерет в качестве компенсации. Там всё-таки пару швов наложить придется. Знаешь, какие слухи ходят о твоем ненаглядном? – продолжаю давить, малышка ко мне оборачивается.

– К-какие?

– Девки после него месяцами в себя прийти не могут и бабки проклинают, которые он им щедро отстегивает. А теперь представь картину, после которой шлюха, на все обычно согласная, последнее отдаст, лишь бы участи такой избежать, – сглатывает и зрачки от ужаса расширяются. – Представила? Вот и думай теперь.

– Что мне делать? – за меня, словно за соломинку, хватается.

– Меня слушаться.

– А взамен?

– За помощь? Договоримся, – в улыбке довольной расплываюсь, когда румянец её щёки заливает. – Считай, что у меня пока свой интерес в этом деле есть.

Не замечал я за Талибом ссучивания, когда девку понравившуюся просто так хватаешь и силой под себя укладываешь. А тут он ублюдков своих, наиболее приближенных, за ней послал. Слишком много чести для обычной смазливой мордашки.

Даже для такой кукольной.

– Не хочу туда идти, – раздумывает что-то, а после добавляет. – Пообещайте, что Вы не отдадите меня им.

– А ты, маленькая, всегда первому встречному в таких опросах безоговорочно доверяешь? – не могу так далеко от нее. Магнитом притягивает подойти почти вплотную и на ухо ей выдохнуть. – Наивные девочки в этом мире долго не живут.

– В каком мире? – дыхание затаила, отстраниться осторожно пытается, но я рукой на талии тонкой мешаю.

– В моём.

– Я не стану его частью.

– Поздно. Уже слишком поздно.

Она вздрагивает. Опять. Руками в грудь упирается, а меня в недавнее прошлое швыряет, когда нас так бесцеремонно прервали.

– Всё ещё «нет», кроха? Могу помочь тебе расслабиться, – ладонью на поясницу надавливаю, прогнуться вынуждаю и ближе ко мне прижаться, потому что выхода другого нет.

Она как пластилин мягкий.