- Робин Боррегар, ты ли это? – восклицает он, словно не было тех лет оскорблений и унижений, которые мне пришлось пережить в школе. Я, дочь очень богатых и успешных людей, благодаря этому говнюку, росла неуверенным в себе, зажатым подростком с кучей комплексов. И вот теперь он чуть ли не обнимается.

- Добрый вечер, Сэмми, - наименьшее, что я могла бы сейчас сделать, чтобы остудить – это назвать его именно так. Его всегда выводило из себя такая интерпретация его имени.

- А ты похудела, - он поймал волну, и я решаюсь на отчаянный шаг.

- А ты поумнел, да? – мама судорожно вздыхает, но, благодаря тому, что Норман постоянный партнер отца по игре в гольф, все заканчивается тем, что Норман громко смеется, и шлепает сына по спине. Мама приглашает их пройти в столовую, где уже собралось наивысшее общество Далласа. Осталось дождаться самого главного гостя – Акселя Овергаарда. Папа делает проходку по холлу, мама заметно нервничает, и ничего лучше не находит, чем заново перебрать букет, стоящий в просто огромной китайской вазе – одной из самых любимых.

- Так чем он так важен, этот датчанин? – спрашиваю, скрещивая руки на груди. - Мы, вроде бы, не бедствуем, чтобы так инвестора встречать. Или бедствуем?

- Нет, с бизнесом у нас все в порядке. Есть, правда, некоторые проблемы, но мы все решим, - папа машет рукой, словно отбиваясь от назойливой мухи. – Просто, почему бы не привлечь новые инвестиции, если есть такая возможность.

- А ты его проверил? – это я говорю тихо, чтобы любопытные из столовой не смогли подслушать наш разговор.

- Ты начала интересоваться делами? – папа приподнимает бровь и криво улыбается. Видя мою гримасу, он продолжает: - Конечно, я его проверил. Он ведет бизнес в нескольких странах, и даже с некоторыми нашими партнерами. Я же не враг себе, - папа смахивает невидимую пылинку с рукава. – А вот ты…

- Па, не начинай то, что не сможешь закончить. Я не хочу сейчас спорить. У меня просто нет сил на это, - мама снова недовольно качает головой, и собирается что-то сказать, но от выслушивания ее тирады нас отвлекает появление ожидаемого гостя.

- Добрый день, - мягкий баритон согревает и радует слух. Он, словно теплый мед, стекающий по напряженным нервам, помогающий мышцам расслабиться. – Простите за опоздание, я слегка заблудился, - обладатель голоса появляется в дверях, освещаемый вечерними лучами солнца, а так как его волосы отдают рыжиной, кажется, что на голове его сияет нимб. – Я немного не понял регистратор.

- Ох, и наговариваешь ты на себя, дорогой Аксель, - папа с радушием гостеприимного хозяина, спешит навстречу гостю, а я думаю, что этот самый Аксель действительно наговаривает на себя. Если у мужчины и есть акцент, то он его мастерски прячет – его просто не слышно. Возможно именно потому, что его голос обладает волшебными свойствами гипнотизировать без медитации. А еще Аксель хорош собой. – Проходи, и позволь тебе представить мою жену Диану, - гость улыбается маме, и галантно целует ей руку. – И нашу дочь Робин.

- Робин, как птичка? – а вот глаза Акселя не такие, как голос. Они голубые и холодные, как две льдинки, хотя буквально на секунду в них появляется интерес.

- Да, у моих родителей странный вкус, - отвечаю, улыбаясь. Мне нравится мое имя, и всегда нравилось. Но иногда вопросы про малиновку меня раздражают и бесят. Особенно, когда общаюсь с иностранцами.

- Но очень хорошая генетика, - гость улыбается, а я не знаю, как воспринимать эту фразу – как комплимент или просто констатацию факта.

- Робин результат столетней селекции, - говорит мама, и я удивленно на нее смотрю. Она никогда не позволяет себе таких вольностей с чужаками.