Я задумалась, пока нежилась в его объятиях. Он, конечно, прав. После этого дурацкого похищения, а с другой стороны.

— Постой. Ты же сказал, что не дозвонился до него.

— А, черт. Точно.

— Что? Забыл?

— Нет. Соврал. Я с ним даже разговаривал.

17. Глава 17.

Я опешила. Развернулась в его руках резко. Порывисто. Смотрела в его наглые глаза и пыталась увидеть хоть искру раскаяния. Но, наверное, я слишком много от него хочу.

— Почему? — спрашиваю и руки хочу вырвать, но он только сильнее сжал их, переплетая пальцы.

— Что почему? Почему ты еще не дома, или почему я соврал?

— И то, и другое. Да отпусти ты мои руки, ты делаешь мне больно!

— Нет, — прижал он меня к себе. — Если контакт прервется, то все, что я скажу, ты воспримешь неправильно.

— А как это вообще можно воспринять правильно?! Там папа волнуется, волосы на себе рвет.

— У него нет волос.

— Ну причем тут это! А мама! О чем ты с ним разговаривал? Ты вообще собирался меня отдавать?

— То есть теперь слова про то, что ты хочешь быть моей, вранье? Это было от обиды на папу?

— Нет, нет, — почему он все перекручивает, как тряпку, выжимая последние капли моего терпения. Я и так еле-еле держусь, чтобы его не ударить. Но что интересно, сбежать мне при этом от него совсем не хочется. Скорее понять его мотивы. — Я хочу быть с тобой, но ведь можно по-нормальному.

— Твой отец убьет меня, как только увидит, сама понимаешь.

— А я не дам ему! Я объясню, что и он был молодым и тоже совершал ошибки. Богдан, просто объясни мне.

— Я должен был отдать тебя вечером. Привести в указанное место, но он заговорил, что ему нужно видео.

— Какое видео, — по телу прошел холодок, и я невольно взглянула на раскуроченную постель.

— То, что в машине. Там, где мы целовались. Он хотел уничтожить то единственное, что было между нами, а я не хотел отдавать. Не хотел отдавать под Самсоновский пресс нас с тобой. Я не хотел так быстро отказываться от тебя. Хотел понять, если ли у нас шанс, Аня. У нас есть шанс?

Этот его взгляд, полный желания и жажды, его руки, держащие меня, словно боясь отпустить. А самое главное его дрожащий голос. Как всему этому противостоять? Как отвернуться, как не полюбить?

— Для тебя сколько угодно шансов, — поднимаю наши руки и закидываю ему на шею. Он тут же отпускает мои, чтобы схватить талию и прижать к себе. Сильно. Вдавливая. Сливаясь в одно целое. А я уже чувствую его стояк, но вместо того, чтобы продолжить и поцеловать, прошу.

— Может все-таки поедим, и, если честно, у меня там все болит.

— Там?

— Ну там, Богдан.

— Ты не можешь сказать слово «пизда»?

— Я может и могу, но говорить не буду, потому что это грубо. Пусть будет киска.

Богдан ржет и кивает вниз.

— А ты свою киску решила Димасу показать?

Черт! Я же голая. Еще и грязная.

Продолжая посмеиваться, Богдан приносит мне шорты, которые пришлось затягивать шнурком, чтобы не спадали, а футболку Богдан сам на меня надел и даже сделал узел на животе.

— Почти стиль «Манго», который ты так любишь.

Странно, но так приятно, что он столько обо мне знает. Даже фирму одежды, которую я ношу.

— Зря ты смеешься. У них классные магазины, — говорю я и застываю, смотря, как Богдан открывает дверь ключом. Потом распахивает ее и проходит вперед, внимательно смотря на меня. А затем вдруг закрывает перед моим носом, не успела я сделать и шага.

Я открываю рот, чтобы закричать от испуга и ужаса. Страх, что все, что он говорил, было ложью, буквально заполнил мое существо. Но тут же дверь открылась. А за ней ржал Богдан.

— Ты бы видела свое лицо.

— Идиот! — кричу я, нападая на него с кулаками. А он смеется и удары мои легко блокирует. А вскоре и моя злость трансформируется в облегчение, что мне не показалось. Он действительно мой. И в какой-то момент я уже у стены, прижата и счастлива. — Придурок. Сволочь. Скотина.