— У тебя кровь? Ты ее порезал, что ли? Че она так орала? — спрашивает Димас, а я смотрю на белую футболку. Реально. Несколько красных мазков. Оборачиваюсь. Только понимаю, что целку порвал, у нее там вроде как рана. Наверное, надо бинты, хотя вроде от этого никто не умирал.

— Да дура, вот и орала. Сон плохой приснился.

— Ладно, ты так поедешь?

— В машине рубашка есть, сверху накину, подумают еще, порезал кого, — усмехаюсь, хотя самому несмешно. Мы садимся в тачку и выезжаем к Косте.

Костя Резвых мужик. Благодаря ему я не упал на самое дно, а держался эти годы в ожидании. Еще когда папа умер, он рядом был, помогал с похоронами, потом в семью меня пристроил и звонил какое-то время. Но в этой семье мужик гондоном оказался, по мальчикам был, и я сбежал. Долго мотылялся по улицам, воровать научился, пришлось и руки замарать, чтобы себя защитить, потом попал в колонию, откуда меня и вытащил Костян. Он помог выйти по условке, а потом и выкрасть мое дело, как будто и не было меня в системе. Сам он тоже промышляет воровством, а сейчас является управляющим в клубе, куда и приехала Самсонова. Он же нашел ту самую тачку.

Два года назад я пошел в обход его, потому что устал ждать, но теперь слушаю тех, кто уже варился во всем этом. Первый план провалился, но всегда есть запасной. И я очень надеюсь, что мой опрометчивый шаг не помешал его исполнению. В конце концов, она сама постыдится рассказать, как трахалась с отбросом. Папочка не поймет, а насилия там не было ни на грамм.

Руки в кулаки сжимаются, как вспомню, какой она была податливой, пока не вставил. Как хотел трахать ее без остановки, потому что ощущения были запредельные.

Так отвлекся на мысли о ней, что чуть в фуру не въехал, но быстро вырулил и на крик Димаса пожал плечами.

— Да че ты паришься, это была бы быстрая смерть, — а вот вернуться в подвал, где ждет обиженная девка, очень медленная. И кажется, я очень ее хочу, эту медленную сладкую смерть между ее ног.

Мы доезжаем до клуба, где нас на заднем дворе встречает Резвых. Он чуть ниже меня и вообще выглядит как пронырливый крысеныш. Но бабы его любят, именно он научил меня говорить им то, что они хотят услышать. Может быть, еще за то, как он одевается по-пижонски или за аромат одеколона. Я ничего этого не умею и беру другим.

Мы осматриваемся, жмем друг другу руки и идем через черный ход в клуб.

— Как она?

— Нормально, живая, — а что еще могу сказать? Ревет, потому что я порвал ей целку и чуть сам не умер?

— Пыталась сбежать?

Мы идем по пустым коридорам клуба. Днем он выглядит почти заброшенным, не то что ночью, когда тут каждый день аншлаг. Но ночью мне сюда и нельзя, наверняка люди Самсонова каждый миллиметр обыскивают.

— Да, было дело.

— Думаю, суток достаточно, пора звонить ее папаше, пока он на нас не вышел.

— Да как у него получится? — я понимаю, что это опрометчиво, но мы реально продумали все. Хотя никто не исключает человеческий фактор. — Инна? Думаешь, напиздит?

— Она здесь уже, тебя ждет. Ты ее нормально обработал.

— Обижаешь. Она готова детей от меня рожать.

— Вот сходи и имена им придумай, пока она к Самсонову не побежала. Деньги за тачку привез?

Я отдаю ему пачку, которую он должен отдать за тачку, и иду к Инне. С ней было просто. Познакомились в сети, и уже через пару недель я поведал ей жалостливую историю своей жизни и о том, что мне нужно восстановить свои права. В принципе почти не врал, хотя приукрашал знатно. А еще соврал, что Аня мне нужна только для мести. Она поверила настолько, что уже придумала, где мы будем жить, когда все закончится. Не хочется ее разочаровывать, но после всего она просто пойдет на хуй, получив презент в виде пары тысяч баксов.