9. Глава 9.

*** Богдан ***

— Когда ты от нее избавишься? — застал меня голос Димона, когда я пакеты стал разбирать, что бросил, когда, приехав, узнал, что Самсонова сбежала. — Але! Лом! Почему ты еще не связался с ее отцом? Резвых уже звонил.

— Завтра. Сегодня я хочу спать, — пихаю все в холодильник, беру вишневый сок и иду обратно в подвал.

— Богдан, — окликает меня друг, и я раздраженно оборачиваюсь.

— Ну что? Тебе какое дело? Она тебе чем мешает?

— Ты меня пугаешь, — отступает ботаник. — У нас был план.

— Да, и теперь он поменялся.

— Она не должна была оказаться здесь. Ты не должен был с ней общаться.

— Это еще почему?

— Просто, блин, — он ерошит свои волосы. — Ты столько времени изучал всю подноготную ее семьи. Ее саму. Ты знаешь эту девчонку вдоль и поперек…

— Не скажи. Она не такая…

— Это экстремальная ситуация. Тут никогда не угадаешь. Но что касается всего остального.

— Ты можешь прямо сказать или так и будешь своими умными загадками пиздеть?

— Да, блин, я и сам объяснить не могу! Это просто как изучать всю жизнь океан и не замечать его силы и величия. Но стоит оказаться рядом с ним, не сможешь остаться равнодушным.

— Какой ты романтичный, — ржу я. — Как только ее папаша выплатит то, что нужно, я ее отправлю на все четыре стороны. Ну и подкатишь к своему океану.

— Отправишь ли?

— А нах… она мне? — заканчиваю я и в подвал спускаюсь, дверь закрываю на ключ и выдыхаю. Вот душный Димон. Херню мне какую-то лечит. — Иди, дура, сок тебе принес, котлету запить.

Она не ответила, и я посмотрел на кровать. И почему-то застыл.

Она спала. И вроде бы все ничего. Но волосы растрепались как всполохи огня по подушке. И это только начало. Как она не заворачивала себя в простыню, все равно часть ноги осталась на виду. Маленькая стопа тридцать седьмого размера с красными ноготками. И сейчас здесь Самсонова смотрелась ужасно неуместно. Все такое темное, а она огонек, пытающийся освятить мрак.

Я отставляю сок и иду к кровати. Просто сажусь на нее, продолжая смотреть на эту дуру. Дуру… Мы ведь по сути не знакомы, но я знаю о ней все. Я изучал всю ее семью, но почему-то именно ее, как одержимый. Вплоть до того, что она любит вишневый сок. Или как реагировала на ту или иную ситуацию. «Океан», — говорит Димон.

Но это не подходит ей. Скорее вулкан, который, ты был уверен, спит. И вот ты подходишь к самому жерлу, а лава сжигает тебя заживо. И как бы много я о ней не выяснял, я все равно не знаю о ней всего. Например, какие на ощупь ее волосы? Они такие же горячие как вид?

Глупо, но я решаю проверить, просто касаюсь локона, который залез на мою сторону. И странное дело, они прохладные на ощупь, почти как шелковые галстуки, которые я носил все детство. И теперь она поможет мне снова их носить.

Она спит беспокойно, чуть разомкнув губы, и я тяну палец, чтобы узнать, такие ли у нее нежные губы, как кажется. Но не касаюсь, останавливаясь в миллиметре.

Димон не прав. Мне плевать на эту девку. Плевать! Капризную и слушающуюся только своего папашу-ублюдка и убийцу. Злость помогает справиться с нахлынувшим возбуждением, но я все равно беру одеяло и ложусь на полу. Не хватало еще коснуться ее во сне.

Завтра же позвоню ее отцу, пусть собирает бабки и забирает ее. И через пару дней, загоняя член в очередную крошку в клубе Кости, я даже не вспомню о том, как касался нежных локонов и как искрили пальцы от близости к ее губам.

Верчусь, но не могу уснуть на полу. Твердо, неудобно, а запах Самсоновой, кажется, занял каждую частичку этой комнаты. Проник в каждую пору моей кожи. Блять.