Замуж и замуж за арабского шейха — совершенно разные вещи.

— Я православная христианка, Нафиз, и люблю своего Бога, — привела первый аргумент, что пришёл на ум. — Выйти замуж за тебя — значит принять ислам, а я к такому не готова, понимаешь?

— Чтобы выйти замуж за мусульманина женщине не обязательно принимать ислам, — я не увидела, а скорее даже почувствовала, что он остановился сзади, подойдя тихо. Очень близко. — Главное, чтобы невеста не была атеисткой или язычницей. Но если ты примешь ислам, это обезопасит тебя от многого в случае развода или моей смерти.

— Нафиз…

Я обернулась и почти уткнулась носом ему в грудь — так близко он стоял. Его запах, его тигриная аура, ощущение силы и власти, его… сексуальность накрыли меня. Будто в туман какой-то вошла.

Как бы там ни было, это был тот самый мужчина, в чьих руках я сгорала такие короткие четыре дня, и о котором потом мечтала ночами в одиночестве.

Я не падкая на мужские ухаживания, меня не зацепить в баре хищной улыбочкой или липким раздевающим взглядом. Но Нафиз обладает каким-то особенным магнетизмом. Не шейх бин Абади аль-Айад, правитель эмирата Аль-Дахи со всем его богатством и великолепием, а именно сам Нафиз. Как мужчина. Ведь там, в Таиланде, я встретила не шейха арабской страны, а простого парня Нафиза, очаровавшего меня и затуманившего мозг своим невероятным мужским обаянием.

И сейчас этот невероятный мужчина, мой фантастический любовник из сказочного курортного романа стоял рядом. Очень близко. И меня, несмотря на все обстоятельства, по-прежнему тянуло к нему.

— Тебе никуда от меня не деться, Хэриб, — он заключил моё лицо в свои сильные ладони, а я не нашла в себе сил воспротивиться и отвернуться. — Я не смогу отпустить. Перестань противиться, прими меня, и нам обоим станет легче.

Не дожидаясь моего ответа, он склонился и мягко коснулся своими губами моих.

Наверное, он колдун какой-то или шаман, или как там это у арабов называется, потому что меня словно опутало незримой пеленой. И я снова не смогла сопротивляться. Поддалась, прикрыв глаза, поцелую. Позволила завладеть своим ртом. Приняла его язык и ответила сама, получая наслаждение.

Меня словно унесло куда-то из реальности. Невесомость. Казалось, будто я сейчас просто стеку бесформенной лужей к его ногам. Распластаюсь, позволив всё, чего он только захочет.

Я снова начинала ощущать то сладкое возбуждение, растекающееся тёплым тягучим мёдом внутри. Воспоминания о его смелых ласках, о поцелуях, о том, как я растворялась в его страсти, когда он раз за разом делал меня своей — они оживали и яркими картинками вспыхивали перед глазами.

И это был лишь поцелуй…

«Да что с тобой, Ксения? — я отвесила себе мысленную пощёчину. — Он похитил тебя! Увёз из родной страны, не спросив разрешения. Запихнул в золотую клетку, лишил свободы и любых прав. А ты таешь в его руках?»

— Я не могу, — всё же нашла в себе силы осторожно убрать его руки и сделать, пусть и маленький, но шаг назад. — Не могу, Нафиз…

Я разорвала зрительный контакт, опустив глаза. Но он к чести своей настаивать не стал, злиться и приходить в ярость тоже.

— Я уже говорил тебе: ты придёшь, — сказал спокойно, пусть и с ноткой разочарования. — Потому что ты тоже хочешь этого.

А потом Нафиз хлопнул в ладоши, заставив меня вздрогнуть от резкого и неожиданного звука. В комнату тут же вошли три прислужника. Один нёс большой мольберт, а ещё двое маленький столик с кучей банок и коробок на нём. Они поставили всё это посреди комнаты, чуть дальше столика с едой и, поклонившись, молча удалились.