— У меня для тебя подарок, — улыбнувшись, произнёс Нафиз так, будто до этого он ещё раз не подтвердил, что свободы мне не видать. — И просьба.

Он повёл рукой, указывая на мольберт и стол с красками. Я сначала замерла, но потом подошла ближе. Провела пальцами по натянутому холсту, по торчащим вверх нежным ворсам кистей. В коробках были банки и тюбики с разными красками: акриловые, масляные, гуашь, акварель, темпера, пастель. И все самых дорогих фирм, о большинстве из которых я только слышала, но сама никогда не использовала из-за космической цены.

Внутри заиграло забытое чувство. Мне нравилось рисовать раньше. И у меня получалось. Нравилось это чувство отстранённости и погружения в творчество. Я будто останавливалась от московской суеты, зависала в каком—то вакууме, отдельном пространстве, где меня ничего не беспокоило.

Я так отдыхала. Так расслаблялась и восстанавливала силы.

— Напиши мой портрет, — сказал Нафиз и отошёл к дивану.

Его просьба удивила меня ещё больше, чем сам подарок.

— А разве в твоей вере это не запрещено?

— Богословы и учёные до сих пор спорят на эту тему, — он пожал плечами и положил в рот один из тех сладких карамельных шариков. — Главное, чтобы изображению не поклонялись. А мы не будем.

А потом, к моему удивлению, он стащил через голову свою рубашку, оставшись только в штанах и разместился на диване полулёжа.

Это было слишком странно. Странно и… интересно. Несмотря на всю невероятность происходящего, мне снова захотелось испытать эти эмоции — эмоции творчества. Почувствовать кисть в пальцах и увидеть, как она оставляет след на холсте, повинуясь моей руке.

— Считай, что это наша прелюдия, Хэриб, — сказал негромко Нафиз, когда я взяла в руки кисть, а потом сделала первый мазок под его горящим пламенем возбуждения взглядом.

*От автора. Дорогие читатели, хочу обратить ваше внимание, что у нас любовно-эротический роман, и все описанные сцены имеют целью развитие событий именно в этом направлении, и никоим образом не оскорбление любой из религий. Автор может не разбираться в нюансах и делать сюжетные допущения.

12. Глава 12. «Наблюдай»

Он не выглядел порочным или развратным, нет. Но его сексуальную энергию я чувствовала даже спрятавшись за мольбертом. Проводила кистью, по бумаге, создавая линии, а казалось, будто пальцами вожу по его коже.

Хотелось остановится, прикрыть глаза и впустить в себя всю эту негу, которая словно облако копилась вокруг меня.

Нафиз манил и притягивал, возбуждал, заставляя каждый волосок на моём теле вставать. Его тёмные глаза изучали меня, пока я наносила карандашом набросок. Руки и так подрагивали под этим пристальным вниманием, а когда я дошла до изображения его обнажённой груди, и вовсе слушаться перестали.

В комнате была комфортная температура, работал кондиционер, но меня всё равно бросало в пот и казалось, что душно и нечем дышать.

Больше часа мы провели в тишине и молчании, слушая лишь как шуршит карандаш по бумаге и тихо поскрипывает мольберт.

Я старалась быть осторожной, чтобы не испачкать красивую одежду, но, кажется, всё же посадила несколько небольших пятен.

— Ты устала, — Нафиз поднялся и подошёл, а у меня закружилась голова от его близости.

Слишком сильное напряжение возникло, пока я делала набросок. Организм требовал разрядки. Хоть какой-то. Хоть физической, хоть эмоциональной. И близость Нафиза ей точно не способствовала.

— Испачкалась, — улыбнулся он, а потом мягко стёр с моей щеки графитовую пыль.

Его палец задержался на моей нижней губе, а улыбка вдруг пропала. Внутри я вся тоже горела, и он не мог этого не чувствовать, не замечать.