Обида и злость кипели в Полине, когда она с большим трудом приводила себя в порядок возле уличного рукомойника, расположенного прямо у калитки ее нового дома. Холодная вода брызгала во все стороны, а она, то и дело, сопровождала весь этот процесс отборными матами, ругаясь на судьбу, на деревню, на отсутствие горячей воды и на свою собственную недальновидность, которая привела ее в эту глушь. Закончив умываться, она небрежно вытерла лицо краешком полотенца и направилась к месту своей будущей работы – в сельскую администрацию.

Сельская администрация мало чем отличалась от остальных деревянных домиков в Гусях. Та же старенькая, слегка покосившаяся крыша с резным петушком на коньке, те же ярко-зеленые ставни на окнах, кое-где облупившиеся от времени. Отличалась она лишь одним – над этим домиком развивался немного выцветший флаг. Рядом с крыльцом, на высоком шесте, висела старая табличка, на которой было написано: «Сельская администрация».

– Ну и дыра! – выругалась Полина себе под нос, заходя на покосившееся деревянное крыльцо, которое скрипнуло под её каблуками. – Надеюсь, я здесь ненадолго.

Оказавшись в здании администрации, Полина глубоко вдохнула воздух, пахнущий старой бумагой, сыростью и какой-то неуловимой бюрократией. Внутри было так же просто, как и снаружи: длинный, узкий коридор, несколько дверей по обе стороны. Полина спросила у первого попавшегося сотрудника, где находится кабинет сельского главы. Получив короткий, но внятный ответ, она уверенной походкой, цокая каблуками по скрипучему полу, направилась туда.

– Эй, стойте, туда нельзя, там совещание! – только и успела сказать сидящая перед входом в кабинет главы женщина, судя по всему – секретарь. Она попыталась встать со стула, чтобы преградить путь, но Полину было уже не остановить. Она с силой толкнула дверь, которая оказалась прикрыта, но не заперта, и с громким стуком распахнула её, эффектно влетев в кабинет. Там перед ней возникло неожиданное и, прямо скажем, шокирующее зрелище.

Мужчина средних лет, маленького роста, довольно упитанный, с красным лицом, одетый в дорогой для здешних мест, но слегка помятый костюм, зажимал в объятиях полураздетую женщину лет сорока, с растрёпанными волосами и раскрасневшимся лицом, сидящую прямо на его рабочем столе. Её блузка лежала на столе, а юбка, собранная на поясе, показывала красоту стройных ног. Секретарша тут же закрыла распахнутую за Полиной дверь, словно пытаясь скрыть произошедшее от посторонних глаз.

Увидев нагло вошедшую в кабинет незнакомку, мужчина, который и был, по всей видимости, главой администрации, мгновенно отстранился от женщины, которую только что держал в объятиях, и принялся судорожно, трясущимися руками застёгивать пуговицу на своих брюках. Его лицо побледнело, а глаза испуганно забегали. Женщина вскрикнула от неожиданности и принялась лихорадочно собирать по столу свою разбросанную одежду – блузку, лифчик, которые валялись рядом с бумагами и канцелярскими принадлежностями.

Но было уже поздно. Полина, не теряя ни секунды, достала свой смартфон и уже всё снимала на телефон, комментируя видеозапись с ехидной усмешкой.

– Мой первый рабочий день. Пришла к главе поселения Гуси. Видимо, так он наказывает подчинённых за просроченные отчёты. – Она приближала камеру, фокусируя её на раскрасневшемся лице мужчины. – Жёстко! Зато эффективно!

– Что вы себе позволяете?! – кричал на девушку мужчина, его голос срывался на визг. Он пытался прикрыть одевающуюся женщину своим телом. – Немедленно выключите телефон! Вы что, не понимаете?! Здесь нельзя снимать!