—  Дьявол!  — не сдерживается Рамон. — Нас уволят.

— Я сделала все, что смогла…

— Знаю, — смягчается Рамон. Смотрит на меня, и в глазах его появляется уважение и что-то еще, чему я не знаю названия. — Спасибо тебе, цветочек. Я твой должник.

9. Глава 9

На самом деле это я его вечная должница. Рамон Вудс оказал мне огромную услугу — ­ показал, какова я на самом деле. Раскрыл мой талант, который, к сожалению, нельзя развить.

­— Это обязанность лекаря — помогать всем страждущим, ­— ­ признаюсь с легкой улыбкой. Пусть я сильно устала, но все же довольна проделанной работой. Отец может мной гордиться, я не посрамила честь Аспенов. ­—  Любая на моем месте поступила бы так же.

­ ­ — Неправда, ­— возражает Рамон с легким укором. — Ты проявила храбрость, согласившись помогать. А еще потратила много сил.

Он касается моих щек, заглядывает в глаза. Его шероховатые, натруженные ладони, оказывается, могут быть такими нежными.

— Ты бледна. — Голос его сейчас не командный, а спокойный и необычайно мягкий. Он окутывает меня, точно теплый плед в зимнюю стужу. — Хочешь, я провожу тебя домой?

«Да!» — хочу крикнуть, но понимаю, как сильно рискую. И дело даже не в том, что отец или кто-то из его знакомых может увидеть нас вместе. Этого я не опасаюсь, хотя стоило бы.

Гораздо больше я переживаю за собственное сердце. Не знаю, как удается Рамону заворожить меня одним прикосновением. Мягким тембром чувственного голоса. Но чем дольше я нахожусь рядом с ним, тем сильнее понимаю героинь дамских романов, падающих в обморок рядом со своими рыцарями. Я словно плавлюсь, все тело превращается в мягкое, податливое желе.

И это чувство пугает меня.

— Спасибо, я лучше сама, — отказываюсь не своим от напряжения голосом.

И тут же жалею о сказанном. Все во мне кричит, умоляет о том, чтобы еще ненадолго остаться рядом с этим мужчиной. Но рациональный ум подсказывает: чем дольше буду с ним, тем тяжелее будет расстаться. Я не должна привыкать. Не должна доставлять себе лишнюю боль. Боевая магия и боевые маги — табу для меня.

— Утром ему нужно будет поменять повязки. — Я вовремя вспоминаю о Расти, и это слегка отрезвляет. Все правильно, надо думать о нем, а не о его напарнике. Работа лучше всего поможет отвлечься от запретных мыслей. — А вечером я осмотрю его и подпитаю магией.

— Ты просто золото, цветочек, — заявляет Рамон.

Застарелые шрамы на его лице растягиваются, когда он улыбается. Но это нисколько не портит его, скорее наоборот. Между прочим, побывав в обществе «Цветов» Даркледжа я краем уха услышала, как они отзываются о господине Вудсе. Многие девушки были бы не против закрутить с ним роман. Они восхищены его фигурой, мужеством и той страстью, с которой он выступает на стадионе.

Вот только речь о долгих отношениях с продолжением не ведет никто. «Цветочки» хотят завести с Рамоном интрижку, но не готовы представлять его родителям в качестве избранника. О нет, для этого они выберут кого-то из его богатых и знаменитых учеников — некромагов или лекарей.

Думаю, Рамон Вудс знает об этом. Оттого и сейчас понимающе кивает и выпускает меня из рук. Отходит на несколько шагов, а я покачиваюсь, точно потеряв опору. Щеки мои еще пылают от его легких прикосновений. А сердце стучит так громко, что, кажется, может перебудить пол-Даркледжа.

— Спокойной ночи, Ноготок, — желает он и отворачивается, всем своим видом давая понять, что разговор окончен.

— Спокойной, — проговариваю упавшим голосом.

И, едва не плача, спешу оставить жилище Расти. Мне нет места в казармах боевых магов. Для меня эта тема запретна.