– Хватит! – рявкнул Светлов и разом успокоился. – Ты права. Будем решать по ходу дела… встречусь. Переговорю.
– Вот… – она наклонилась и подняла мундштук, вытащила сигарету, которую бросила на пол. – А что до фабрики, то проблема решилась наилучшим образом… всего-то сотня рублей. И всё сделают в лучшем виде.
– Когда?
– Да завтра же. Чего тянуть…
– Завтра? Завтра…
– Ты ж сам хотел, чтобы побыстрее.
– Да, но…
– И он тоже. Или ты за этих переживаешь? Так намекни тогда, чтоб больными сказались…
Светлов задумался.
– Нет. Ни к чему.
– И правильно. Видишь? А ты тут раздумался весь. Всё просто. Надо лишь делать то, что тебе говорят…
Она поднялась и потянулась, изгибаясь весьма однозначным образом. Вот только на Светлова эти извивы не подействовали.
И даже когда Эльжбета положила ладони на его плечи, он вывернулся:
– Поищи кого другого.
– А ты брезгуешь?
– У тебя голова не соображает…
– Поверь, голова для этого дела не нужна. А я устала! Я, между прочим, тоже ожидала другого! Ты мне что обещал… – голос её взлетел до визга.
А дамочка-то реально накурилась, если её так штормит. Морфинистка, что ли? Или чем посерьёзней балуется?
– Заткнись…
В Светлова полетела ваза, а следом – массивная пепельница, которая бахнула в стену. Честно говоря, малость самую с головой не разминулась. И Светлов это явно понял. Оплеуха опрокинула Эльжбету на пол. А когда та попыталась подняться, ещё и вторую отвесил, хорошую такую.
– Что тут у вас? – дверь открылась и в комнату вошёл сонный тип.
– Митенька, он меня бьёт, – прохныкала Эльжбета, держась рукой за щёку. – Он меня…
– Опять накурилась. Или нализалась?
– Кто ж её разберет, – Митенька не впечатлился, и притворяться обиженной Эльжбете надоело.
– Твари. Все вы твари… ничего, придёт мой срок…
Она оттолкнула Митеньку и вывалилась в дверь.
– Придёт…
– Совсем баба сдурела, – Митенька опять зевнул. – Ну что? Есть чего?
– Вроде как да, – Светлов поднял стул. – Пригляди за этой дурой.
– Может… – Митенька повернулся. – Успокоить её? Слегка? А то сама уже не соображает, чего говорит и кому…
– Успокоим, – Светлов потёр руку. – Пока просто присмотри, чтоб из дому не выходила. Погоди…
Он открыл ящик стола и вытащил склянку.
– Начнёт дурить, дашь ей.
– Новая дрянь?
– Лекарство. Хорошее. Иностранное. Для особых случаев… «Героин» называется[18]. Успокоит.
Даже вот как-то и не найдёшься, что сказать.
– Там давно уже используют. Глядишь, вовсе с этой дряни слезет. Покажешь, и она сама всё сделает. Шприцы тут же. Поможешь жгут затянуть.
И передал железную коробку.
– А ты куда? – коробку Митенька принимал с осторожностью.
– Вниз. Посылку проверить надо. Да и так-то…
– С листовками чего?
– Чего обычно. Раздай там, кто готов взять… этому, блаженному, он как раз задания хотел. Вот пусть и берет.
– А девка?
– Не трогай. И нашим передай, что если кто сунется, лично всё лишнее оторву.
– Да ладно…
– Складно. Не тронь. Серьёзно. На неё у нашего… партнёра виды. Ты же не хочешь ему дорогу перейти?
– Руки убрал, придурок! – женский истеричный голос заполнил паузу. – Кому сказала?!
– Иди, пока она совсем не разошлась. И это… одно деление, ясно? Дверь прикрой.
Оставшись один, Светлый прошёлся по комнате, снова выдвинул ящик стола, в который и Тьма заглянула любопытства ради. Вытащил ещё склянку, как две капли воды похожую на ту, первую, покрутил и вернул на место.
А Тьма вот успела пробраться и растеклась, обнимая чудо-лекарство и собирая с него крупицы силы. Вернее высасывая… вот это уже интересно. Это сам героин такой изначально? Или его формулу дополнили местные умельцы? Опиум ведь тоже разным бывает.