– Никак, – отрезала она. – Угомони их. Неужели ты думаешь, что первая выходишь замуж за нелюбимого? Если будешь терпелива и нежна – Кайт изменится по отношению к тебе.

– Но, мама, он же сказал, что ему нужна…

– Ты станешь той, которая ему нужна, – всё также жёстко сказала она. – Изменишься. Это удел всех женщин. Через два дня он станет твоим хозяином. Или хочешь, чтобы мы пересмотрели соглашение и забрали из академии Нару?

– Ей всего пятнадцать, – пробормотала я.

– Вот именно! – мама крепко сжала мои плечи. – Отступать некуда. Боги наградили тебя красотой и добротой, но последнего на силу не обменяешь. У отца были иные предложения, но, поверь, эти двое юношей – лучшее, что он мог выбрать.

– Понимаю, – пробормотала я. – И я постараюсь, мам. Просто… неужели он действительно будет меня… всегда… ну, использовать?

– Он мужчина. Твоё тело и твоя жизнь будут принадлежать ему, но твоя душа останется свободной.

– А сердце?

Её губы тронула печальная улыбка.

– Редко когда в договорном браке оно вообще получает хоть какую-то пищу.

Мне стало не по себе, но я всё же решилась спросить:

– Мам…

– Что?

– А ты папу смогла полюбить?

– Я смогла его принять, – отозвалась она, отпуская меня. – Потому что он смелый воин и хороший человек. Всё остальное, Чара, я оставлю при себе. Тебе это никак не поможет разобраться в ситуации. Мы все живём в смирении, в неотвратимости грядущего. Принимаем и жизнь, и смерть – в тот час, когда это решено судьбой. Ты же знаешь, как решено светом, так и свершится. На всё воля богов, и они отмеряют наше время.

Я некоторое время сидела, опустив голову. Да, меня всегда учили смирению, необратимости тьмы, следующей за светом. Одни гибли, другие рождались, и было грехом сомневаться в решениях светлых…

Действие зелья начинало ослабевать, и шорох голосов звучал всё дальше.

– Тебе пора, – сказала мама. – Возьми себя в руки и постарайся найти в замужестве положительные стороны. – Я поднялась вслед за ней и она добавила: – И, Чара, посмотри те рукописи, что лежат в угловом стеллаже в библиотеке.

– Ладно.

На выходе из комнаты она обняла меня и пожелала спокойной ночи, а, уже когда я шла по коридору прочь, в спину донеслись тихие голоса: это пришёл к ней отец. Последним словом, которое я услышала благодаря зелью, было «смирится».

15. Глава 15

Я не могла спать. Где, кроме комнаты, можно было скрыться? Не библиотека, не сад, и уж точно не гостевое крыло... Старый склад! Уж туда бы не понесло никого, кроме работников, но они рано ложились спать. Я прошмыгнула незамеченной мимо воинов в главном зале, преодолела лестницу для слуг, миновала длинный и тёмный коридор и свернула направо. Там, за низкой и тяжёлой дверью было пустынно, и чудилось, будто я слышу только шорох паучьих лапок под потолком.

Я забилась в угол и дала волю слезам. Принцессе нельзя было плакать, но кто бы стал здесь наблюдать, соблюдаю ли все правила? Мне захотелось распустить волосы – и я сделала это. Да растворится в сумраке всё то, что страхом и болью травило мою жизнь… или должно было отравить. Ни родители, ни Лаба, никто сейчас не мог мне помочь.

Конечно, я смирюсь, а что оставалось? Бежать? Сопротивляться? О, Кайта бы это позабавило! Он не хотел и пытаться понять меня, подарить хоть каплю нежности… А если бы передумал, я бы всегда помнила его смешки, звучащие в ответ на советы друга по поводу того, как меня надо «объезжать»...

– Эй, принцесса.

Я вздрогнула и вскочила, размазывая по лицу солёные капли.

– Кто здесь?

– Старый друг, – усмехнулся сумрак, и я различила высокую фигуру, застывшую в нескольких шагах от меня. Это был Тихий.