Малые и большие магические циклы отличались не только протяжённостью. Каждый из них приносил свои проблемы, и такие традиционные церемонии, как эта, помогали хотя бы частично с ними справиться.

Меня встретил Зинур, и мы остановились перед высоким белым алтарём. Нанна и Лаба со старшими воинами и магами встали позади, остальные расположились за ними. Дальше всех стояли рабы, и братья с Громом в том числе. Их кровь считалась нечистой, а потому они в церемонии не участвовали.

В детстве я ужасно боялась этого кровавого действа, особенно когда ритуальным ножом маг резал именно мою ладонь. Впервые я приняла участие в происходящем, когда мне было девять, и только чудом осталась стоять на ногах, хотя перед глазами разрослась тьма. После этого полуобморока у меня ещё долго, мучительно болела голова, и хотелось спрятаться под одеялом в своей комнате, но родители не позволили. Не было такого, чтобы меня пожалели, разрешили отступить. Принцессе полагалось всегда быть красивой, всегда твёрдо стоять на ногах. Подумав об этом, я вспомнила, как улетела с лошади, и стало немного легче дышать.

– Да напитает эта кровь наши стены! – провозгласил Зинур, и я покорно вытянула вперёд руку.

Моё движение вскоре повторили остальные, кто принимал участие в ритуале, и вспомнились рассказы отца. Лет тридцать назад кровная магия считалась опасной, к обычным людям вроде меня её не применяли. Теперь же многие церемонии были кровавыми, и где-то в глубине души я осознавала неправильность этого. С другой стороны, маги утверждали, что тёмные силы реагируют именно на силу души, а кровь как доказательство физического их отпугивает. Поэтому все, кто принимал участие в ритуале, должны были быть здоровы.

Но были и демоны, остро реагирующие именно на ранения, а потому всем сразу же лили на ладони заживляющее зелье.

– Сила да возродится внове, – говорил Зинур, – с жиром земли и топью небес, с цветием предела глас, с дрожаньем тишины, с мягкостью запретных покоев…

Это заклинания было трудно понять тем, кто никогда их не разбирал по слову. Меня, несмотря на слабую магию, разбираться учили, но хотелось просто слушать. В отличие от остальной части ритуала такие распевы успокаивали.

Зинур между тем закончил вещать, и вручил мне чашу верескового напитка. Я передала её дальше, и вскоре все до единого собравшиеся опустились перед алтарём на колени. Главный колдун нагнал колючего ледяного тумана, окутал крепость магией, и мы несколько минут молились, чтобы потом, с очищенными душами, отправиться за стены крепости.

И снова Нарс приказал Тихому мне помогать: вручил коробку с оберегающими травяными мешочками, которые я закапывала по периметру внешних стен. Сам телохранитель предпочёл осматривать округу с дозорной башни, и у меня появилась возможность побеседовать с рабом.

– О какой тьме ты говорил?

Тихий повертел в руках один из мешочков.

– Уж точно не о той, от которой можно защититься этим.

Я нахмурилась.

– Не следует тебе ставить под сомнение колдовство главного мага. Только благодаря его чарам мы можем безопасно ходить по этой земле. И почему ты говоришь на вардарском без акцента?

– Потому что во мне смешанная кровь. Я знаю несколько языков, вардарские диалекты – в том числе. Когда с детства с тобой говорят на четырёх языках – это несложно.

Он общался со мной слишком уж раскованно, и я напомнила:

– Ты забыл добавить «госпожа».

– Госпожа, – охотно отозвался он, но в голосе мне почудилась усмешка. – И тьма, которая тебя преследует, появилась здесь уже давно.