«Сэнди Белл» не был ближайшим баром к Шерифскому суду, но Ребус выбрал его, а Фокс сказал: «Вы в этом всяко разбираетесь лучше меня». В глубине зала стоял столик на двоих, за него они и сели. Ребус принес колу для своего новообретенного коллеги, а себе взял индийское светлое. Фокс тер глаза и с трудом подавлял зевоту. Он настоял на том, чтобы чокнуться. Ребус отпил глоток и вытер губы.

– Вы никогда не прикасаетесь к алкоголю? – спросил он. – Потому что не можете?

Фокс кивнул, потом в упор посмотрел на него.

– Я не могу, а вам не следует.

Ребус поднял стакан за это пожелание и сделал еще глоток.

– Ваша жена оставила вас из-за вашего пристрастия к алкоголю? – спросил Ребус.

– Я мог бы задать вам тот же вопрос, – парировал Фокс.

– И я бы вам ответил: да, так оно и было. – Ребус задумался на секунду. – А может, и не совсем так. С нашей работой… не получается выпускать дома пар из котла. Скорее наоборот – все держишь в себе. Я мог говорить только с другими копами. С этого все и началось… – Он вздохнул, пожал плечами.

– Но вы могли бы разом покончить с выпивкой, – сказал ему Фокс.

– Вы хотите сказать – как это сделали вы? И именно поэтому вы до сих пор счастливо женаты и окружены друзьями?

Сначала могло показаться, что Фокс обиделся, но потом его плечи обмякли.

– Ваша правда, – сказал он.

– Слушайте, у каждого свой способ справляться с тем дерьмом, в которое нас окунает работа, – сказал Ребус.

– Что снова возвращает нас к святым, – заявил Фокс. – Небольшая сплоченная группа, члены которой начинают думать, что их правила самые правильные.

– Не стану спорить.

– А в те времена на многое смотрели по-другому, не так строго, как сейчас?

– Далеко не так, – согласился Ребус.

– В особенности если вы раз за разом выдавали результат. Тут уж начальство тем более не стало бы придираться к вашим методам.

Ребус подумал о Питере Мейкле, о поездке вокруг Артурова Трона, сжал губы и промолчал. Фокс обратил на это внимание, но продолжил:

– Вся система изменилась, верно? Раньше были кроты и осведомители. Потеряешь кого-нибудь вроде Билли Сондерса, и появляются висяки, начальство недовольно. Что бы он ни сделал, вам он был нужен на свободе.

– Вы все время повторяете «вам».

Фокс извиняющимся движением поднял руку.

– Я имею в виду святых в целом. Но должна же была существовать какая-то иерархия, и я думаю, что старшим был Гилмур, ведь он к тому времени уже дослужился до инспектора. Сондерс был человеком Гилмура.

– Спросите у них.

Фокс недоверчиво посмотрел на него.

– Вы и в самом деле не знаете?

– Ну, скажем, вы правы – дальше что?

Фокс продолжал сверлить его взглядом.

– Хоть что-нибудь полезное вы знаете?

– Уйму всего полезного.

– Например.

– Об этом как-нибудь в другой раз. – Ребус снова поднял свой стакан.

– А если я скажу вам, что мне необходимо знать это сейчас?

– В другой раз, – повторил Ребус.

– Тогда, может, мне лучше отправить вас назад, на Гейфилд-сквер?

– Может, и лучше. Но сначала представьте: вот вы одного за другим вызываете святых на допрос, а я сижу рядом с вами. И у них возникает мысль: а есть ли какой-либо смысл врать и выкручиваться?

– Если только вы с самого начала не действуете как их шпион.

– Такой риск, несомненно, существует, – согласился Ребус, пожав плечами. – Но вы на вашей работе, вероятно, считаете, что умеете заглядывать человеку в душу. – Ребус поймал взгляд Фокса и, не отводя глаз, сказал: – Так вот, спросите себя, можно мне доверять или нет.

– Посмотрим, – сказал после паузы Фокс. – Поживем – увидим.

– Но мы начнем вызывать их уже завтра?