Кричу. Еще сильнее дергаюсь. Но ни руки из его захвата вырвать не могу, ни самого его от себя отпихнуть.

— Сука, совсем сухая, — раздраженно бросает Якубов. — Ладно, блять, начнем с того, что ты мне отсосешь.

Он убирает руку от моего живота.

Но в следующий момент позвякивает пряжка ремня.

Якубов расстегивает брюки. Подтягивает мои ладони к себе. Вплотную. Кладет их туда, где я совсем не хочу к нему прикасаться.

Тут наступает предел.

Уже не могу контролировать собственную реакцию. Никак. Меня и раньше подташнивало. От страха, от тревоги. От нахлынувшей паники. От того, как Якубов меня ощупывал.

А теперь спазм сводит желудок. Стоит ощутить его — там и так. Все. Меня выворачивает наизнанку. Прямо на Якубова.

Он застывает.

В полумраке его глаза выглядят еще более жутко, чем прежде.

Несмотря на свое полностью разбитое состояние остро чувствую, как вспыхивает его злоба.

Он смотрит на свой перепачканный костюм. Потом снова переводит взгляд на меня.

Отпускает.

И я даже успеваю отойти от него на несколько шагов. Дальше. В сторону.

Еще секунда — мир взрывается красным.

Якубов врезает мне по щеке. Кулаком. Явно не пытаясь контролировать силу. Бьет так, что кажется, голову способен оторвать.

Теряю равновесие. Падаю.

Перед глазами плывет багровая пелена. В ушах гудит.

— Тварь, — резко бросает Якубов.

Хватает меня за волосы. Не поднимает. Так и тянет за собой по полу. Неизвестно куда.

Ощущение, словно скальп снимет.

Рефлекторно вцепляюсь в его пальцы, пока он меня тащит дальше. Пробую убрать их, отодвинуть. Но против Якубова никаких шансов нет. Он гораздо сильнее.

Ублюдок заталкивает меня в ванную.

Больно бьюсь колени о кафель. Затылок горит от боли. И когда Якубов наконец отпускает мои волосы, заторможенно замечаю, что он выдрал у меня прядь. Теперь небрежно отбрасывает прочь.

Якубов раздевается, заходит в душевую кабину.

А я прижимаюсь к стене.

Мелькает мысль, что надо подняться. Вскочить на ноги. Бежать прочь. Надо спасать себя.

И я даже пытаюсь встать, но меня ведет.

Перед глазами все кружится. Во рту стоит вкус металла.

Закашливаюсь и с ужасом вижу, как летят на белый кафель кровавые капли. Щеку обжигает боль.

Кажется, изнутри она у меня распорота. Зубами.

Якубов ударил так, что до сих пор не могу собраться. Перед глазами плывет. Все подрагивает и шатается. Боль ужасная.

Шум воды сливается с шумом в ушах.

А потом все резко затихает.

Тяжелые шаги.

Якубов хватает меня за горло. Рывком вздергивает на ноги. Заталкивает в душ. Сначала по мне ударяет горячая вода. Но он быстро переключает на холодную. Лупит по щекам. Ожесточенно. Зло.

— Сука блядская, — цедит с раздражением. — Ну как? Пришла в себя? Ты мне за это ответишь.

Вскрикиваю. Опять пробую вырваться. Однако он не выпускает меня из захвата. Сдавливает еще сильнее. Продолжает отвешивать одну пощечину за другой, а моя голова из стороны в сторону ходит. Кричать сил нет.

Еще немного — отключусь.

От боли. От ужаса. От ледяного шока.

Я даже не сразу понимаю, что слышу грохот. Кажется, это уже просто у меня в голове раздается.

Но Якубов останавливается.

Сквозь полуприкрытые веки вижу, как он отворачивается от меня, прислушивается.

Какой-то странный звук. Гулкий. Резкий.

Якубов отпускает меня.

— Скоро вернусь, — говорит, а после издевательски прибавляет: — Скоро вернусь.

Медленно сползаю по стенке вниз. На ледяной кафель. Поджимаю ноги к груди. Закрываю лицо руками.

Только бы он не вернулся. Только бы…

Хлопает дверь, заставляя вздрогнуть.

Якубов выходит из комнаты, а звук повторяется снова. Вроде бы внизу. Еще громче, резче.