Я сморщилась от неприятных ощущений, стягивая с себя штаны.

– У меня много чего намешано в крови.

Вслед за нижней половиной пижамы, к ногам отправилась верхняя часть. Я обернулась полотенцем и окликнула пышку.

Она развернулась, с улыбкой оценила мой облезлый по вине Грешника вид и собрала мокрую одежду.

– Я постираю. Утром верну. А ты пока загляни вон за ту дверь.

Указала пальцем на белое полотно рядом с креслом, которое я с опозданием обнаружила. Видимо страх, шок, смятение меня отчасти ослепили. Сейчас я постепенно приходила в себя. И разве это хорошо? Я бы с удовольствием лишилась зрения, только бы не видеть этот особняк и живущих в нем людей.

Не знать Грешника.

Стереть из памяти похищение, аукцион и тот кошмар, который развернулся позже.

Я почесала предплечье. Подушечки пальцев вычислили крошечное отверстие с болезненным контуром. Гутоперчиво изогнулась и увидела покраснение с пупырышками сыпи.

Так вот как меня усмирили…

Воткнули мне снотворное или еще, какую гадость.

Злость закинула меня в ядовитый костер, и языки пламени спалили мой тонкий самозащитный барьер. Я ринулась в гардеробную, выбрала самое обыкновенное платье на манер рубашки и спустилась вниз, якобы к совместному ужину с Грешником.

Кровь закипела в моих венах, и я пожелала выяснить правду. Захотела узнать, почему он просто не пристрелил меня. Око за око и все такое. К чему устраивать все эти игры с задачками со звездочкой.

Тишина охладила меня.

Я оглядела роскошный холл с современной мебелью. Медленно спустилась по лестнице и замерла перед стеклянным столиком с вытянутой лампой, будто бы изо льда.

Собрала в уме несколько кусочков пазла и поняла: весь дом походил на ледяной дворец.

Особенно его владелец.

– Я же сказал, что ты должна выглядеть подобающе.

Я совершила разворот на пятках. Давид Романович сомкнул челюсть, не увидев туфель или хотя бы босоножек на моих ногах.

– Для чего? Вы же тоже не обращаетесь со мной подобающе. Похищаете, покупаете с аукциона, как какую–нибудь незаурядную вещицу династии Мин, приказываете, управляете…

Он замер на приличном расстоянии. Около прозрачной статуи с венком на голове. Весь с иголочки: черный двубортный костюм, лаковые туфли, алый платочек, торчащий из нагрудного кармашка. Темное совершенство с насквозь прогнившей душой. Смотрел убийственно. Терзал и вытряхивал мои внутренности без анестезии.

– Асхадов, ты там сдох что ли?

Неподдельный голос моего брата прозвучал со стеклянным треском…

"Верить в себя совсем не обязательно,

главное верить в то, что ты делаешь…"

– Сеня! Сенечка!!!

Я понеслась на родной тембр, обдав Грешника арктическим ветерком.

Он не шелохнулся.

Ни на сантиметр.

Я влетела в гостиную с двумя диванами, камином и рядом книжных полок и сразу же кинулась в объятия брата.

Арсений обнял меня, как показалось, лишь бы удержать равновесие. Тепла или заботы в этом проявлении никакого не почувствовала. Зато я смогла вдохнуть знакомый аромат одеколона и услышать успокаивающее сердцебиение.

– Как же я рада, что ты здесь. Забери меня, забери, Сеня…

Я скомкала в кулачках его пиджак и громко всхлипнула.

Брат промолчал.

И это странно.

– А она и в самом деле похорошела. Стала такой аппетитной.

Услышала чей–то сальный комментарий. Обладатель грубого баса еще и усмехнулся вдогонку.

– Ну, хватит, Лина!

Сеня сжал мои предплечья и отстранил от себя. Взглянул так, что я забыла о слезах и боли в груди.

– Сеня? – построила брови домиком. – Что происходит?

– Хорош реветь. – Скривился омерзительно и оттолкнул меня. Я запуталась за собственные ноги и чуть не упала. Благо журнальный столик возник на пути. На него и шмякнулась со всей дури.