Надеюсь, Сеня похоронил родителей рядом с дедушкой и бабушкой. А не кремировал их, развеяв прах над рекой.

Это будет для меня смертельным ударом.

Какая ирония. Смерть на кладбище.

Я вздохнула и посмотрела на мраморное надгробие слева. Массивное, немного пугающее. А эпитафия, вовсе за гранью. Наверное, цитата из какого–нибудь классического романа, вроде «Фауста» или «Божественной комедии». Я плохо разбиралась в зарубежной литературе и читала в основном современных авторов.

Чуть поодаль надгробие поменьше. И ангелок пухлый высечен. Детское…

Малыш всего сутки прожил.

Сердце сжалось от трескающейся в груди боли.

Что же пережила его мать? Какой ад вынесла?

– У вас всего полчаса. Не задерживайтесь.

Подогнал Стоун, и я побрела мимо людей, которых никогда не знала и замерла у оградки тех, кого любила и люблю больше жизни.

Мама и папа будто бы материализовались с небес и встали возле своих памятников. Папин локоть лежал поверх гранита, и он широко улыбался. Моя мамулечка привычно рассматривала свое отражение в карманном зеркальце.

Живые. Счастливые.

Миф.

Галлюцинация.

Все по вине моего разломанного состояния.

Я почти не различала явь и вымысел.

Пребывала между двумя мирами, не понимая разницу во времени.

– Мои хорошие, – я подошла к двойной могиле и присела, – простите меня.

Мысленно взяла нежные мамины руки в свои и поцеловала каждую. Тонкая соленая струйка пронеслась вниз по моей щеке и впиталась в свежую пуховую землю.

Я сгребла влажную горсть, подержала в кулаке и высыпала в ноги маме и папе.

– Я знаю, вы рядом.

– Ангелина, – Стоун застыл позади, – время вышло.

– Хотя бы минутку, – оглянулась через плечо, – всего одну.

Он кивнул и вышел к обочине.

Я помолчала, глядя на безликие серые плиты и встала. Низ живота резануло. Поморщилась, выждала секунду и подошла к курящему парню. Он рукой указал мне обратную тропу и стряхнул пепел, пошевелив губами.

Перед машиной я устремила взгляд в тяжелое грузное небо. Подвешенные на невидимую леску тучи плавно плыли в направлении города. Пусть разверзнется гроза и ливень зальет бесовский котел доверху. Пусть Сеня захлебнется грязной водой, так и не вкусив красивой жизни без наставлений папы и заботы мамы.

Ветер принес сырой аромат. Землистый. Я как следует вдохнула и села в Бентли.

Да, ненастье накроет нас уже сегодня.

Через десять минут сбылось мое пророчество. По крыше и лобовому стеклу забарабанил дождь. Сначала несильно. В качестве затравки. А позже, когда я подъехала к особняку, пустился во все тяжкие. Развернулся с молниями и громом.

Стоун накинул на меня свой пиджак, и мы бегом добрались до крыльца под прозрачным навесом. Стряхнув воду с ткани, закинул пиджак за спину и провел меня в дом.

Вильма что–то готовила. Запах божественный.

– Спасибо.

Кротко улыбнулась Стоуну и пошла в кухню, огибая просторную гостиную, в которой сейчас царил мрак и на полу отражались дождевые зигзаги.

– Привет. – Полушепотом произнесла я.

Пышка подскочила, держа форму для пирога двумя руками в силиконовых варежках.

– Бог ты мой!

Ее будто током ударило. Засунула будущее сладкое творение в духовой шкаф, поднеслась ко мне и ошарашенно глянула на мои мокрые ботильоны.

– А ну снимай быстро!

Приложила ладошки к пухлым щекам и громко цокнула.

– Что такое?

– Мне конец…всё.

– Да что случилось, Вильма?

– Хозяин ненавидит дождь. Если хоть каплю этой заразы в доме найдет или узнает, что кто–то занес ее втайне, всем потроха перетрясёт.

– Это же просто вода. Она с неба льется.

Юркая помощница толкнула меня в плечо.

– Разувайся сейчас же! Я успею вытереть пол, пока он не появился.