Мой мочевой пузырь резануло вскользь, и я поморщилась. Грешник сжал пальцами мой подбородок. Окружил взглядом губы и непрошено проник в мои глаза, залив их карим ядом.

Я моргнула, но отрава уже полилась по венам.

– Тебе больно?

Кивнула и приложила руку к животу под пупком.

Он распластал ладонь еще ниже.

Мои глаза не нарочно расширились.

– Мне уже лучше. – Прошептала я, находясь под неимоверным гнетом его карих глаз.

– За обман, я могу отрубить тебе руку. Как в Средневековье.

Забрался под блузку и расстегнул пуговку на джинсах. Мой ничтожный протест моментально стерся из памяти.

– Вы и так каждую минуту меня убиваете. Разве этого мало?

Асхадов, если я правильно запомнила, скользнул кончиками пальцев под кружевную кромку трусиков, и мы оба услышали бас Сталлоне. Он позвал босса, взбудоражив птиц на кусте вишни.

– Ты принадлежишь мне. Имею право делать с тобой всё, что пожелаю.

Царапнул гладкое местечко в миллиметре от влажной расщелины. Но нет, влажная я не из–за него!

– Тогда можно мне кое о чем попросить вас?

Его радужка потемнела.

– Попробуй.

– Я могу съездить на кладбище? О большем не прошу. Только это.

Сталлоне снова заявил о своем присутствии звучно присвистнув.

– Эй, босс! Люди ждут!

Я тоже ждала ответа…

«Друг – не кто иной,

как хорошо знакомый враг»

Я все же получила разрешение на поездку на кладбище. Немаловажную роль сыграл Сталлоне. Он поторопил босса и тот, уходя, брякнул, что я могу прокатиться до царства усопших в компании одного из его «солдат».

Вильма ради такого благого дела, принесла мне черную блузку и узкие черные джинсы. Короткие ботильоны с замком на пятке дополнили мой мрачный траурный образ.

Выйдя за высокие вороты особняка из современных готических романов, я почувствовала не облегчение, а еще более тяжелый груз, чем прежде.

Мне придется вернуться сюда.

Как бы сильно я не мечтала сбежать.

Ожидающий меня телохранитель или не знаю, как правильно его назвать, открыл дверь черного Бентли и не шевелился.

Я забралась в салон из добротной натуральной кожи молочного цвета и вздрогнула, когда парень с каменным лицом отрезал мне путь на свежий воздух.

А воздух, и правда, был свеж. Тягуч по–весеннему.

Я втянула жалкие цветочные крохи до того, как устроиться на сиденье и наслаждалась ими, пока мы не совершили круг по подъездной площадке и не выехали на дорогу.

Теперь только оставалось любоваться величественными соснами и елями. Они повсюду. Обрамляли серый асфальт с белыми полосами до самого города.

Увидев первые здания, я поняла, это Белый…

Мой родной и очень любимый городок.

Сверкнувшие вдали верхушки небоскребов напомнили мне о Нью–Йорке, в котором я провела немало веселых деньков. Я будто сиюминутно перенеслась в маленькое кафе на Манхеттене и попробовала тот удивительный кофе с соленой карамелью и пряной вишней.

Я облизнула губы и перестала умиляться воспоминаниям. Всё в прошлом.

И моя беззаботная жизнь. И мечты о симпатичном парне. И семья.

Водитель свернул вправо, и машина сбавила скорость перед кованой полукруглой аркой.

– Дальше пойдем пешком. – Сказал мой секьюрити и вышел. Любезно открыл дверь и подал мне руку. Я приняла ее, чтобы он не настучал Грешнику и тот не придумал для меня очередное испытание на прочность.

При мысли о бассейне, Валли, я замандражировала.

– Не торопитесь.

Предостерег Стоун. Буду называть его так.

Стоун – камень.

Идеально.

Я промолчала, мысленно усмехнулась собственной эрудиции и сообразительности, и двинулась сквозь арку по широкой асфальтированной дороге прямо к ряду ровненьких ограждений.