В первую очередь зал встает, чтобы попрощаться с “адвокатом дьявола”, а когда он практически сбегает, напялив на глаза солнцезащитные очки, очарованные им  девки мчатся к лестнице с обеих сторон помещения, бросаются вверх по ступеням и припадают к окнам, расположенным высоко. Но из них, наверное, открывается превосходный вид на то, как  эксцентричный законовед ныряет в салон автомобиля класса “премиум”.

Декан поднимается на сцену и объявляет в микрофон, что мы можем быть свободны, но покинуть конгресс-центр следует дисциплинированно. Сначала выходят студенты первых курсов. А те шушукаются у выхода, делясь впечатлениями, задорно смеясь, и бесят меня до невозможности!

- Лука-а-ас! - омерзительно протягивает знакомый отвратительный голос, проявляя кельтский акцент.

Алистер бесцеремонно падает на освободившееся рядом со мной кресло и вертится на нем, точно малолетка.

- Знаешь, - сложив губы трубочкой, говорит ирландец, - я все-таки очень рад, что в этом жутком месте нет туалета.

Я бросаю на него недоуменный взгляд.

- Да-да, не удивляйся! Не поверишь, кого по возвращении сюда видел.

С незаинтересованным выражением лица перебираю тетради, лежащие у меня на коленях. Шеридан специально выдерживает паузу, сохраняя тупую интригу.

- Можешь себе представить, Ева живо шла мимо парковой зоны, а за ней маршировал твой лучший друг. - Он доволен собой, поскольку смог привлечь к себе внимание, его глаза загораются.

Улыбка делается шире, брови вспархивают ввысь.

- Маркус, - восполняет недостающую информацию, приподняв левый уголок губ.

Сжав кулаки и стиснув зубы, я процеживаю через них:

- Что ты несешь, клоун? Ты смешон, - поднеся свое лицо близко, говорю с угрожающей интонацией.

Алистер Шеридан ведет плечами,  одним прыжком оказывается на ногах и, спрятав ладони в карманах брюк, не теряет энтузиазма.

- Да, если клоун -  стало быть, смешон. Безошибочные сведения. - Он склоняется надо мной в то мгновение, когда Пьетра и Дейл ступают по дорожке посреди двух рядов, в одном из которых сижу я. - А хочешь знать, что не сходится? Умираю от любопытства, почему вы с Мадэри так тщательно скрываете...

- Заткнись!

Ирландец окидывает осмысленным взором Дейла и кузину Маркуса, что шагает в нашу сторону по просьбе первого. До меня доносится, как Мёрфи уговаривает ее: “Я себя не оправдываю...”, “Просто поговорим...”, “Так больше продолжаться не может...”, “Да, я знаю, ты задалась целью игнорировать нас...”.   Она вправду мной пренебрегает, как будто мы никогда и не были друзьями. Я это, конечно же, заслужил. Не жалуюсь. Я достоин каждой капли отвращения.

Шеридан выпрямляется, начав изображать  боксера, копируя технику ударов.

- Ночью мы с Маркусом пересеклись, сцепились друг с другом, поэтому его мне тоже не жаль.

- О чем ты? - во мне пробуждается хищное животное.

- Кто знает, зачем сеньор Ферраро преследовал Еву. Может, она уже раздвинула перед ним ножки...

- Я сказал, заткнись! - с диким ревом набрасываюсь на Алистера.

Наши тела разбрасывают свободные крутящиеся кресла в стороны. Я наваливаюсь сверху, тяну его волосы на затылке, заключая пряди в ладонь, зажимая в кулаке.

- Изложу вкратце сон, который снится мне каждую ночь: с опечаленной миной ты уходишь из университета, и никто, никто не расстраивается, - делится ирландец тусклым голосом.

За спиной наступает затишье, а потом декан, его заместитель, члены студенческого совета единодушно вопят о том, что требуется вызвать охрану. Но всеобщая растерянность мешает им обратиться к своим телефонам. Образуется давка: дальние ряды равным образом вожделеют быть в курсе происходящего.