- Когда будут оглашены результаты испытаний? - поинтересовался император с наслаждением потягиваясь. Как обычно после полета каждая мышца ныла, а тело охватывала блаженная истома.

- Хочешь изучить лично?

Эдвард кивнул:

- Конечно. Разработчики сотворили нечто невероятное!

- Я пришлю все завтра, - Джон прислушался к шуму за дверью. - Кажется все готово, пойдем!

Эдвард нехотя поднялся и вслед за хозяином направился в соседнюю комнату, где уже по-походному лаконично был накрыт предназначавшийся для совещаний стол. Ни хрусталя, ни начищенного столового серебра, да и тарелки были простые, купленные в ближайшем супермаркете. Закуска тоже не баловала изобилием: еда из офицерской столовой вперемешку с нарезками, за которые секретарь полковника успел заказать, пока друзья испытывали пилотники.

А вот бренди был отличный, с личной винодельни Уайтов

И ко всему этому прилагался стоявший на вытяжку молодой секретарь и Саймон с привычно укоризненным взором. Любопытно, что механик всегда выражал недовольство только после полета, и никогда - до.

Эдвард даже спросил у него как-то раз - почему. Так старый механик посмотрел на него обиженно - кто же перед вылетом говорить что будет. Под руку. Это уж совсем без мозгов надо быть. Они еще смеялись с Джоном - перед полетом - ни-ни. А вот понудеть после - это святое.

- Ваше величество, вы опять за старое? Куда вверх рванули? Что если бы двигатель не выдержал? Мы ж его там еще не гоняли!

- Вот и погонял бы заодно.

Краем глаза он заметил, что Джон криво усмехнулся. Саймон покачал головой:

- Вам бы все шутки шутить!

- Только не говорите мне, что я не имею на это права, - хмыкнул Эдвард. Но это, как обычно, не произвело на механика, который достался Джону, когда тот был зеленым лейтенантом, ровным счетом никакого впечатления.

- Риск,конечно, дело благородное, но летать за штурвалом нового пилотника…- вздохнул тот, разливая золотистый бренди. - Вы же понимаете, случись что, господин полковник под трибунал, а все ваши программы и исследования свернут.

- Саймон, не каркай! - одернул его Джон, невольно ежась: говорить о крушениях у пилотов считалось плохой приметой.

Эдвард подхватил бокал:

- Ну, за равное количество взлетов и посадок!

- Будем жить!

Стекло мелодично зазвенело. Сделав глоток, император прокатал янтарную жидкость языком по рту, наслаждаясь раскрывающимся букетом, а потом сел за стол, давая знак остальным последовать его примеру.

Как обычно, есть после полета хотелось неимоверно, поэтому какое-то время все молчали. Эдвард с наслаждением поглощал еду, вкус которой напоминал императору о беззаботной юности.

- Что еще нового? - наконец, он нарушил молчание.

- Да в общем-то ничего, - начал Джон.

Механик с секретарем переглянулись.

- Проверками замучали, - секретарь, молодой лейтенант, в прошлом году выпустившийся из военной академии, не выдержал первым. - Каждую неделю рапорты и отчеты!

- Льюис! - одернул его Джон.

Тот уставился в тарелку, но упрямо продолжил:

- Все допытываются, на что деньги налогоплательщиков тратим…

- Та-ак, - протянул Эдвард, откладывая вилку. - И ты молчал?

- Сам разберусь, не маленький! - огрызнулся полковник.

- Был бы не маленький, давно доложил бы! - отрезал император.

Механик одобрительно хмыкнул.

- Нед, я не стану бегать к тебе каждый раз, когда строгий дядя из министерства попросит отчет.

- А ты один раз сбегай, глядишь, другого раза и не будет, - участливо посоветовал император. - Завтра пришлешь все мне все запросы за…

- Два месяца, - подсказал механик.

- Два? И все это время ты молчал? - возмущению Эдварда не было предела.