— Надо выбираться, — сказала я.

Нам «повезло», что мы с Марисоль сейчас находились с краю, потому как вскоре нам удалось выбраться наружу. Метрах в пяти от повозки, прямо на дороге, находились несколько человек. Это была та самая семья, что зашла последней, двое детишек помладше сидели и плакали, двое постарше лежали в неестественных позах. Родители были здесь же, глава семейства сидел, баюкая, видимо, сломанную ногу. Мать держалась за голову.

— Что у вас болит? — обратилась я к женщине, которая почему-то совершенно не обращала внимания на своих детей.

— Я не знаю… — растерянно ответила она, — а что случилось? Где мы?

Женщина смотрела на меня так, будто вообще не понимала, где она находится.

Младшие дети заплакали ещё громче. Я решила подойти к старшим, чтобы осмотреть их. У мальчика, судя по положению тела, были сильные переломы, возможно, что позвоночник. Под веками двигались глазные яблоки, он был в сознании, но серьёзно травмирован. Я не знала, насколько развита медицина в этом мире. Если есть деньги, то возможно, лекарь-маг поможет. А если нет… Я вспомнила дочку Марисоль, которой тоже никто не мог помочь.

Второму ребёнку, девочке, повезло больше, у неё, кажется, была просто сломана рука, но от боли она потеряла сознание.

Я посмотрела на свои ладони, вокруг ладоней начинала образовываться белая дымка. Я должна им помочь.

Марисоль посмотрела на меня, покачала головой и сказала:

— Я понимаю, что тебя не отговорить, но помни, если роженица про тебя не рассказала, и скорее всего бандиты тоже будут молчать, то, что ты сделаешь здесь, скрыть уже не получится.

Но я её уже не слушала. Я доставала нитку с иголкой. Я наклонилась к мальчику, который уже приоткрыл глаза.

— Ты ноги чувствуешь? Подвигай ими, — сказала я.

И, когда он не смог, я поняла, что у него сломан позвоночник.

Я сделала первый стежок, и время для меня остановилось. Только когда я завязала узелок, поняла, что вокруг стоит тишина. Рядом всё так же стояла Марисоль, будто заслоняя меня, а с другой стороны стояли люди, и смотрели они на меня с благоговением.

Но самой большой наградой для меня стало то, что мальчик встал.

— У тебя что-то болит? — спросила я.

— Уже нет, — улыбнулся он и даже подпрыгнул.

Прошло ещё около двух часов. Я помогла девочке со сломанной рукой, потом их матери, у которой, судя по всему, была черепно-мозговая травма. Потом занялась отцом, у него была сломана нога. Ещё подходили люди с синяками и ушибами, те, кто не вылетел из повозки. Но Марисоль быстро всех вразумила:

— Помогаем только самым тяжёлым.

Оказалось, что самохода столкнулась с коровой, вышедшей на дорогу. Барьер, который должен был защищать дорогу, давно не обновлялся. Я подумала, что на него меня уже точно не хватит.

Пока я помогала пострадавшим, подлетела ещё одна самохода, которую выслали по срочной связи. Нас всех погрузили, и ещё через пару часов мы, наконец-то, доехали до города, откуда собирались отправиться в деревню, где жили родители Марисоль.

Когда мы выгрузились в Дейвасе, оказалось, что Марисоль уже договорилась о ночлеге с главой, спасённой мной, семьи. И вскоре мы уже ужинали в их небольшом, небогатом, но очень уютном домике. Он находился как раз с той стороны города, откуда нам нужно было выезжать в сторону деревни, где жили родители Марисоль.

Георг, глава семьи, сказал, что знает, у кого можно нанять повозку. Спали мы с Марисоль со всеми удобствами, похоже, что нам выделили хозяйскую спальню. Мне было неловко, и я было попыталась отказаться, но Марисоль так зыркнула на меня, что я не стала ничего говорить, в конце концов, я действительно очень устала, видимо, волшебство моё требовало много сил, да и Марисоль было виднее, как здесь принято.