И что будет, когда все узнают, что на самом деле ничего такого она мне не говорила? Просто спросила, где лежат ее вещи. Сев в машину, выясняю все у Майка и пишу сообщение. Только потом, натянув на глаза кепку, отворачиваюсь к окну и кутаюсь в жилет.

Не видно ничего. Во-первых, в горах темные ночи, во-вторых, машина заляпана грязью.

— Мне жаль, что ты это видела, — произносит Авдеев спустя какое-то время.

В салоне полная тишина.

— Отстань, — притягиваю к себе колени и зарываюсь в них лицом.

— Правда, жаль, Андрюш…

— Спасибо, что… хотя бы не наоборот.

Морщусь.

— Эй, — возмущается он чуть более расслабленно. — Ты что имеешь в виду? Я такой фигней не занимаюсь…

— Бедная Яичкина, я думала, у вас хотя бы бартер, — тоже отшучиваюсь.

— Аня, перестань. Не знаю, что именно вы поделить не можете, но ты про Виту тоже так не говори… Ясно?..

— Серьезно? — злюсь.

Оборачиваюсь и кидаю мысленные пятикилограммовые снаряды в четкий профиль.

— Просто изначально глупая была затея ехать всем вместе. — Кидает на меня короткий взгляд.

— Тупая!

— Согласен. Отстой...

Я снова плачу. Надеюсь, он знает, что мои слезы — следствие переживаний за Розу? Больше мне реветь не из-за чего.

— Не плачь. — Тянет ко мне ладонь, я сбрасываю ее со своего плеча. — А то подумаю, что ты по мне убиваешься…

— Дурак, — вытираю слезы.

— Ты сказала, я могу делать что хочу, — напоминает наш разговор, которому чуть больше четырех лет.

— Ни в чем себе не отказывай!..

— Ань.

— Хватит уже, — злюсь.

Арктика наклоняет голову набок и еще сильнее давит на газ. Тоже бесится.

— Ты сказала, что я тебя противен…

— Авдеев, отвали!.. Пока я снова это тебе не сказала!.. Меня все устраивает.

Наши взгляды сталкиваются всего лишь на секунду. Похоже на то, как шпаги соприкасаются перед боем.

— Ань…

— Хватит! Если бы это были Бьянка с Алтаем, моя реакция была бы такой же, понятно тебе? — завожусь. — Ты здесь абсолютно ни при чем.

— Окей, тогда и говорить не о чем, — кивает и тянется к автомагнитоле.

Врубает ван Бюрена.

Я пытаюсь заснуть, но не получается. Моя жизнь превратилась в водоворот лжи. Вру родителям, Ярику, себе.

Всем вру и верю, что это во благо.

Устала.

Когда мы заходим в дом Авдеевых, свет на первом этаже выключен. Мы поднимаемся в комнату к Мише. Роза не спит. Внимательно нас оглядывает и просит быть потише. Выглядит при этом бодро. Как и всегда.

Слава богу, конечно, но…

Я делаю вид, что вовсе не нагнетала. Авдеев будто бы принимает правила игры и тоже молчит.

Мы все вместе пьем чай на кухне, а потом бабушка отправляется спать в детскую к Савелию. Там есть диван для приходящей няни.

Я ужасно краснею, потому что домой ехать поздно. Родители не поймут. Папа вообще может обидеться, что мы так быстро сбежали из отеля. Все же подарок.

— Давай спать, — говорит Миша и откидывает одеяло.

Я, сбросив толстовку, ложусь на самый краешек и сразу отворачиваюсь. Слышу шелест одежды и то, как она падает на пол.

Свет отключается. Матрас под тяжестью тренированного тела Авдеева прогибается. Я еще дальше отодвигаюсь. Еще миллиметр — и окажусь на полу.

Тишина выравнивается. Только мое сердце гудит.

— Спокойной ночи, Ань.

— Спокойной ночи…

16. Глава 16. Арктика

Домашний матч «Родина» — «Чайка»

г. Ленск, 23 сентября

Матч идет напряженно. Третий период. Мы отстаем на одно очко и, очевидно, выглядим не так, как должен показать себя явный лидер, но сдаваться никто не собирается.

Хрен вам, Чайки. Большой и толстый.

— А чего мы такие злые? Не дают? — в отместку за игру в одного язвительно спрашиваю и запрокидываю бутылку с водой, чтобы смочить горло.