***

В тот апрельский день, когда Экхарт радостно объявил о создании формулы лекарства стоящим у окна Еве с Эвтером, троица отправилась в лес за новой порцией папоротника. Кажется, доктору наконец удалось подобрать составляющие, которые могли помочь вакцине задержаться в человеческом организме. Теперь оставалось проверить ее на узниках, томящихся в застенках, откорректировать в нужных пределах, и можно будет ввести ее всем жителям, чтобы обезопасить от дальнейших нападений слепня.

Когда Ева, доктор и стражник ушли за папоротником, было еще довольно рано. Лес уже совсем ожил: весна вступила в права. Птицы верещали без умолку, набухали почки на деревьях, под теплым солнцем наконец почти просохла земля. Только углубившись в лес, туда, где стояла почти вечная тень, можно было почувствовать, как хлюпает под ногами оттаявший мох, зато тут уже вовсю бушевала ранняя поросль папоротника: того самого, что мог избавить людей от слепней. Может быть, Экхарт не занимался бы этим так рьяно, если бы успокоенные люди после поимки серебряной твари не принялись снова ходить в лес без боязни. Поселение потеряло еще нескольких, значит, слепень был не один. Людям очень нужна была защита.

Довольно быстро набрав охапки сочно-зеленых растений, ведьма, врач и железный стражник вышли на опушку. К тому времени солнце раскочегарилось, словно на дворе стояла уже середина мая, а не апрель. Путники сели передохнуть на полянке, где сквозь чернозем вовсю пробивались вверх изумрудные ростки травы. Экхарт выдал всем по лепешке, которые перед уходом сунула ему в сумку служанка, и воткнул в черную землю фляжку с водой. Позавтракав, Ева принялась возиться со стеблями папоротника, и двое мужчин с невольным любопытством следили за быстрым движением ее пальцев, пока она переплетала стебли, и вдруг неожиданно для всех в ее руках возникла зеленая пушистая корона. Девушка водрузила ее себе на голову и с улыбкой посмотрела на Эвтера. Ярко-зеленые крошечные листочки папоротника так красиво сочетались с огненными волосами, в которых сейчас резвилось апрельское солнце, что оба ее спутника залюбовались своей подругой. Экхарт – со снисходительным умилением, а стражник – с нежностью, преобразившей его золотое лицо.

***

Обходя дом в ожидании хозяина и его друзей, служанка Экхарта решила заодно прибраться в лаборатории. Доктор нечасто просил ее об этом, но иногда она все-таки спускалась в «застенки», чтобы навести там подобие порядка. Подобие – потому что она знала, что трогать приборы и инструменты ни в коем случае нельзя. Все, чем она могла помочь, это подмести и помыть пол, расставить ровно сдвинутые стулья.

Лиза спустилась вниз по крутой лестнице, обошла лабораторию, проверила, не выкипела ли жидкость, с утра поставленная Экхартом томиться на медленном огне, и невольно застыла напротив операционного стола, к которому все еще было пристегнуто изможденное серебряное тело. Она видела в самом начале, как извивающееся существо, спутанное сетью, внесли в дом и потащили вниз. Потом Лиза несколько раз спускалась в лабораторию, когда Экхарт возился над ним. Но никогда не оставалась с пленником один на один.

Женщина подошла чуть ближе, разглядывая странное создание. Очертания его тела анатомически повторяли человеческие, причем за образец здесь явно было выбрано атлетическое телосложение, пропорциональное и эстетически безупречное. Однако при этом серебряное тело словно исхудало и истончилось, хоть и оставалось по-прежнему красивым. Лиза сделала еще пару шагов к креслу, где лежало существо. Оно было крепко спутано ремнями и не представляло опасности. Свои блекло светящиеся глаза слепень периодически закрывал, словно теряя последние силы.