Со своим другом Леобеном она виделась теперь совсем редко, переключив почти все свое внимание на работу и на общение с подругой Лорки, которая с готовностью помогала Эби осваиваться в Новом городе, который сама в душе тихо ненавидела.

– Почему, когда мы подошли к Новому городу, мы почти не слышали его и даже не видели? – спросила почти в самом начале знакомства Эби у Лорелеи. Они коротали вечерок в закусочной, где та работала. Сегодня была не ее смена, и она со спокойной душой расслаблялась за разговорами с новой подругой.

– По всему периметру стоят какие-то особые отражатели, – неуверенно ответила Лорки. – Я не понимаю, что это значит и как они работают, но они установлены так, чтобы возвращать обратно в город и звуки, и свет, не пропуская это все за пределы. Поэтому в Новом городе кажется светлее, чем на самом деле.

– Получается, что и шума из-за этого больше? Потому что мы не делимся этим шумом с остальными кварталами? – поразилась Эби.

– Ну да, – покивала Лорки. – Эту часть города и так многие ненавидят за загрязненный воздух, который не удержать никакими отражателями. Но Новый город кормит и обслуживает все остальные, поэтому его терпят.

Для Эби все это выглядело непонятным, и новой информации было слишком много, поэтому она решила расспросить обо всем подругу потом более подробно, только с суетой и работой все никак не представлялось случая, а то и не было настроения. Она поняла только, что Лорелея Новый город не любит, хотя на первый взгляд это было совершенно незаметно. Она всегда была весела и дружелюбна и, казалось, работала в своей закусочной в удовольствие. Знала почти все пути-дороги между домами и не боялась перелетать по канатной дороге с одного здания на другое под самым куполом неба. А ради какой-нибудь вещицы, которую ей очень хотелось, она была готова иногда «потерпеть и сделать неприятное». Лорки заглядывалась на красивого Леобена в их редкие встречи втроем, но юноша словно был полностью увлечен своими новыми заданиями и службой и не замечал ее внимания. Он рассказывал про то, как выявляет незаконных «модистов», и Лорки делала большие глаза, намекая Эби, чтобы та спрятала серебряные пальцы. Сама она была категоричной противницей любых замен и часто упоминала, что очень бы хотела жить в лесу.

– Вот пусть даже совсем одна, – мечтательно вздыхала Лорки. – Жила бы в маленьком домике где-нибудь на дороге, по которой ходили бы странники. Готовила бы, как всегда, что-то очень вкусное, а они бы у меня останавливались, отдыхали и ели, а потом шли дальше и рассказывали обо мне другим.

– Вот уж где ни за что бы я жить не хотела! – отзывалась Эби, тут же вспоминая железного кровососа, и добавляла: – Говорят, там живут существа из металла, которые пьют человеческую кровь!

– Такая взрослая девочка, и веришь в сказки! – в ответ смеялась Лорки. – Кроме людей, на этом свете никого больше нет. Но этих людей здесь так много…

Эбигейл не рассказывала подруге свою историю, не зная, как та отреагирует. Пусть просто мечтает о своем лесе. Вряд ли когда-нибудь ей придется там жить. В конце концов, лесные жители этого не допустят.

А ночами, когда бурное городское движение наконец ставилось на небольшую паузу и Эбигейл оставалась одна наедине с собой и своими мыслями, ее голову тут же наполняли воспоминания о тех, с кем ее разлучила судьба. С родителями, убитыми неизвестными и жуткими тварями. Со Странным Доктором, который не хотел, чтобы она уезжала. С немного чуднóй лесной ведьмой Лаурой. И с мрачным и таинственным вором Джорданом, который забрал себе юное сердце Эби, но так и не вернул при прощании, хотя нужно ли оно ему было? Ее первый и последний пока в жизни поцелуй совсем не затирался в памяти, и она, закрыв глаза и прислушавшись к собственным чувствам, легко могла воссоздать все ощущения и эмоции, что пережила тогда в осеннем лесу. Она чувствовала касание жестких упрямых губ, которые, прильнув к ее губам, стали вдруг мягкими и нежными. Она слышала биение его сердца и ощущала его удары своей грудью. Помнила до малейших нюансов запах его длинных темных волос и легкий скрип кожаной куртки.