Я бродила по улицам, заглядывала в магазины, осматривала старые здания и отдыхала в парках и сквериках. Устала невообразимо. Ноги просто гудели от ходьбы, но мне было так интересно, что дух захватывало. Практически ничего не купила, кроме гигиены и ниток для вязания. Уж этого у меня не отнять. Узоры помнила и в этом теле и руки сами просили взять крючок. Немного попользовалась за это время Лориным, но хотелось свою корзинку сделать с рукодельем, как и положено молодой барышне. Накупила цветных ниток, лент и шнуров. Вспомнила, как еще в школе на уроках домоводства показывали нам, как делать макраме, как шить и вышивать. А еще начальные уроки по готовке и кое-что из поделок. Все это мне мало пригодилось в жизни, если только в первые годы. Но все же желание вязать крючком осталось. Я виртуозно им владела, выдумывая новые плетения. Хотелось занять руки, чем сидеть просто так в столовой в свободные часы.
Прошлась по магазинам с одеждой. Отделов с готовым платьем было пока мало, если только небольшие ателье при них. Теперь многие рассчитывали на все увеличивающийся средний слой – чиновники, рабочие, прислуга. Персональных ателье просто не хватало, да и было слишком дорого. Теперь это могли позволить себе только богатые люди. Кстати, у нас было также. Если вы хотите выделиться. Даже развелось много современных кутерье и брендов, с которыми считались в высших кругах. Куда без них!
Именно об этом я думала, когда вспоминала лежа в кровати, свое первое путешествие по столице и оценивала возможности в этом городе. Пока что только наметки.
- Ой, как много еще надо информации, чтобы что-то решить для себя! – вздыхала я. – А пока я все же – горничная!
7. Глава 7. Недоразумения этого мира
Прошли два месяца моего проживания в новом теле и новом мире. Я уже попривыкла и к тому и к другому. Даже считала их своими, так мне было уютно и спокойно. Хотя иногда проскальзывало, что все это временно, такая благость, что вот-вот наступит расплата за тишину и благодать. Я, конечно, отмахивалась от таких мыслей, но они упорно лезли в голову. Почему? Да все потому, что в доме нагнеталась какая-то чернота. То ли от той самой тишины, то ли от чрезмерной, по-моему, нервозности мадам, не получающей уже несколько недель вестей от сына. Она не давала покоя Лоре и та жаловалась нам в столовой на хозяйку - на её плаксивость и раздраженность. Даже как-то пришлось вызывать доктора, так ей сделалось плохо. Тот выписал ей успокаивающие капли и велел временно не покидать постель. Этим он привязал Лору к комнатам мадам. Мы все понимали, как сложно ей приходится и как трудно угодить эмоциональной женщине, взвинтившей себя до предела. Тем более что она начала по утрам требовать газеты с новостями о положении на фронтах. Мы тоже читали об этом и ахали, что наши корабли терпят поражение за поражением. А потом и вовсе узнали, что одна из баз на африканском континенте была разгромлена французами, и полегло много английских солдат и офицеров. Это вселило печаль не только национальную, но и личную - от Дэна так и не было писем.
А газеты всё пестрели новыми ужасами войны. Вот что они писали в то время.
« Французский дозорный авизо "Дэзэ" восточнее острова Альборан около полудня 3-го ноября обнаружил неприятельскую эскадру и начал вести за ней наблюдение. Во главе британской эскадры шел "Коллингвуд", под флагом адмирала Маркхэма, за ним следовали броненосцы "Трафальгар", "Нил", "Дредноут", "Кампердаун", "Инфлексибл". Ее походный порядок замыкали крейсера "Эдгар", "Фирлэсс", "Фаэтон" и "Эмфион". Отдельно держались крейсер "Бархэм" и кабелеукладочное судно "Маккей-Беннетт" (корабль был построен в Глазго в сентябре 1884 года по заказу компании Commercial Cable Company; судно было названо по именам двух учредителей кабельной компании, Джона Маккея и Гордона Беннетта; корабль был введён в строй в тот же год и предназначался для прокладывания и ремонта подводных кабелей связи) - они имели особое задание и намеревались действовать самостоятельно (после выхода из Гибралтара "Бархэм" и "Маккей-Беннетт" некоторое время двигались с эскадрой, затем они направились в район Азорских островов для поиска и перерезания французского телеграфного кабеля, соединявшего метрополию и Дакар).