Благодаря опеке госпожи Динамии, которая с первого дня занялась её воспитанием, Тавра не чувствовала себя рабыней. Девочка с радостью постигала азы грамоты, изучая чужой язык, училась писать и считать, а долгими зимними вечерами – прясть и вышивать. Оставаясь с ней с глазу на глаз, госпожа Динамия учила её также благородным манерам – как было принято в знатных фарнабских семьях.

Войдя в таблин, Тавра чуть склонила голову и сказала:

- Приветствую тебя, госпожа!

- Я рада тебя видеть, Тавра, – с этими словами, произнесёнными мягким грудным голосом, Динамия жестом пригласила девочку занять место за столом.

А сама снова склонилась над развёрнутым свитком. На её бледном лице, с тонкими благородными чертами, застыло сосредоточенное выражение.

Жители Фарнабии отзывались о жене стратига как об образце истинной супруги достойного человека. Динамия любила свою семью, примерно вела домашнее хозяйство, посещала церковь, но большую часть досуга и всю душевную энергию она отдавала книгам.

Восхищение красотой госпожи, которая поразила Тавру в тот день, когда она потеряла свою свободу, со временем нисколько не уменьшилось. Лишь недавно девочка узнала, что Динамия страдает неизлечимым недугом – и ей было странно видеть это прекрасное лицо с печатью неодолимой обречённости.

Тавра относилась к своей благодетельнице с уважением и теплотой. Но в памяти остался родной образ матери, которая убаюкивала её на коленях, ласковой рукой заплетала ей косы и тихим голосом пела ей песни.

Тавра подошла к небольшому треугольном столу, стоявшему у книжного шкафа, где хранились заключённые в футляры папирусы. Привычно уселась и, в ожидании взглянув на свою госпожу, приготовилась к занятию.

- Знаешь, Тавра, у меня сегодня большая радость, – наконец обратилась к ней Динамия со светлой улыбкой. – Из Константинополя друзья прислали замечательную книгу. Это один из редких, чудом сохранившихся подлинников романа Лонга о любви Дафниса и Хлои. Молодые люди проходят целую череду различных приключений и опасностей, прежде чем навсегда остаться вместе... Вот, послушай, как зародилась их любовь. «Она убедила его опять купаться пойти/И вновь увидала его во время купанья и, увидавши/К нему прикоснулась, испытав восхищенье,/ И восхищение это было началом любви»...

Голос Динамии, когда она читала стихи, звучал как музыка, а слова, которые она произносила, увлекали Тавру в неведомое и волшебное царство.

- Читай книги, Тавра, читай поэзию – вот где ты найдёшь истинную красоту слова, искренность чувств и жизненную мудрость, – проговорила Динамия и, протянув свиток Тавре, прибавила: – Разве не прекраснее всяких чудес – обретение сердцем любви?

Тавра ничего не ответила: ей было только двенадцать лет, и она очень смутно представляла, что значит любовь в отношениях между мужчиной и женщиной. Ей была понятна любовь родителей к своему ребёнку (когда -то она чувствовала эту любовь, будучи обласкана своими отцом и матерью); она знала, что такое любовь к родине (её сердце горело пылающей болью и разрывалось от тоски по родному краю).

Но любовь к мужчине? Нет, такой любви она не понимала...

- Госпожа, – на пороге таблина появился слуга, – пришёл Дамаст, сын Фотия Датиана.

- Ах, наверняка он пришёл увидеться со Стефаном, – заволновалась Динамия. – Ты сказал ему, что моего сына нет дома?

- Да, госпожа. И он пожелал непременно дождаться молодого господина.

- Хорошо, тогда приведи его сюда.

Спустя пару минут в таблин вошёл высокий плечистый юноша в тунике, украшенной на груди и рукавах замысловатой вышивкой, в плотно облегающих штанах, заправленных в мягкие полусапожки.