По спине поднялась волна мурашек, и я стала озираться по сторонам, не совсем понимая, что вообще происходит.

Аплодисменты предназначались нам. Мы видели на лицах сокурсников улыбки и одобрение в глазах, правда не на всех ­– приспешники Лисицына забились в угол и недовольно косились в нашу сторону, совершенно не разделяя всеобщей радости победы над злом.

А мы с Таней чувствовали себя героинями и с радостью принимали лавры.

***

Возвращаясь после занятий домой, я не сразу заметила что меня вот уже пару километров как преследовали. Денег на автобус, конечно же не было, так что расстояние в три с половиной километра я ежедневно преодолевала исключительно пешком в любую погоду.

И вот завернув за угол, я продолжила путь, думая о том, что неплохо было бы прийти и нажарить картошки, потому что есть хотелось просто невыносимо, как вдруг кто-то дернул меня за лямку сумки на плече, вынуждая остановиться и оглянуться.

В первую секунду меня пробила дрожь от мысли, что это могла быть компания Лисицына, решившая поквитаться за причиненные обиды, но вместо них я увидела избитого и одетого в рваную на груди куртку мужчину, в котором с трудом сумела узнать своего отца.

– Маша, дочка, дай денег! – хриплым голосом взмолился мужчина. – Дай, я все верну! Мне в край нужно отыграться!

Я дернулась, вырывая из пальцев отца сумку, и сделала пару шагов назад.

– Нет у меня ни копейки! – строго сказала я, недовольно сжимая губы. – Тебе вообще не стыдно? У тебя двое детей! Это ты должен давать нам деньги, а не наоборот! Посмотри, до чего ты докатился со своим проклятым покером!

Лицо мужчины, переливаясь всеми оттенками синего и фиолетового, ко всему прочему еще и покраснело, но не от стыда, а от раздражения.

– Да что б ты понимала, сопля! – рявкнул он, сжав зубы. – У вас руки-ноги есть, заработаете!

– У тебя тоже все это есть! – крикнула в ответ, с опаской пятясь назад. – Заработаешь! А к нашей семье не лезь! У алкашей своих в долг проси!

– Что сказала? – угрожающе протянул, сжимая кулаки. – Да я тебе сейчас!..

Отец пошел на меня, с явным намерением показать, что с отцом так не разговаривают и, наверное, показал бы, если бы мне на помощь не подскочил обычный прохожий, выгуливающий собаку на поводке.

– Эй, уважаемый! – незнакомец лет сорока быстрым шагом приблизился ко мне со спины и встал рядом, вынуждая отца остановиться и недовольно харкнуть на тротуар. – Девушка, он к вам пристает? – обратился ко мне мужчина.

– Да какое там «пристает»? – заорал отец, размахивая руками как не нормальный. – Я ее отец! – ударил кулаком себя в грудь.

– Не отец, – сказала тихо, отступая на шаг. – И да, пристает! – я подняла глаза на незнакомца, разглядывая черты его лица. Добрые синие глаза, длинный нос, густые усы над губой, на голове полосатая шапка, на шее такой же шарф.

– Я понял, – он потянул на себя поводок внимательно смотревшей на моего отца овчарки. – Идите, девушка, вас никто не задерживает.

Я сделала назад шаг, другой, смотря то на незнакомца, то на недовольное выражение лица человека, называющего себя моим отцом.

– Мы с тобой еще встретимся! Ты не сможешь бегать от меня вечно! – бросил он мне в спину, когда я быстрым шагом пошла прочь.

5. Глава 4

Открыв дверь квартиры своим ключом, я устало переступила через порог, и меня сразу окутал запах чего-то подгоревшего.

Скорее сняв с себя обувь и верхнюю одежду, я быстрым шагом прошла на кухню и увидела, как мой младший брат пытается перевернуть пригоревшую к чугунной сковородке крупно порезанную картошку.