На полу лежали осколки фарфоровой статуэтки, изображавшей греческую богиню Афродиту, выходящую из пены морской.

- Я пыталась всё собрать и вот, - девушка протянула руку.

На ладони виднелся небольшой, но сильно кровоточащий порез. Служанка заплакала то ли от страха, что её накажут, то ли из-за боязни вида крови.

- Ничего, сейчас, потерпи, – приговаривала Марселлет, хватая чистый носовой платок и зажимая несчастной рану.

Потом поискала глазами полотенце. И затем уже им плотно обернула девушке руку. - Кровь сейчас остановится, не переживай. А осколки я сама выброшу.

- Это ведь очень дорогая статуэтка. Меня накажут.

- Пустяки, - отмахнулась Марселлет. - Скажу, что это я случайно разбила, а ты убирала и порезалась. Не бойся.

- Что вы! Не надо!

- Надо! Я решила. Так и сделаем.

- О, спасибо вам огромное! Я теперь ваша должница! Спасибо! – быстро и взволнованно принялась благодарить горничная.

- Как тебя зовут? – перебила её мадемуазель де Флорис.

- Ненни. Я тут всего несколько дней работаю. Меня порекомендовала крёстная. Она на кухне трудится. Поручилась за меня, а я… - девушка снова поникла. - Сначала было тихо и вдруг сразу столько событий! Все только и говорят о возвращении молодого господина. Сегодня намечается что-то важное. Нам сказали быть наготове. Я очень волнуюсь! Из-за спешки всегда становлюсь ужасно нерасторопной.

- А что именно сегодня случится? – спросила Марселлет.

- Приедет некто высокопоставленный с дочерью.

- Зачем?

- Ну... - Ненни замялась, не решаясь говорить всё, что знает.

А потом всё же выпалила:

- Я слышала, что епископ хочет как можно скорее женить его сиятельство.

- Вот как. Понятно. Слушай, а можешь мне сообщить, как только эти гости появятся?

- Хорошо, конечно.

- Спасибо, Ненни.

- О, не за что, госпожа. Вы меня так выручили! Вы очень добрая!

После полудня действительно в доме воцарилось оживление. Было похоже, что готовятся к приезду гостей. Вездесущие служанки что-то мыли, натирали, переставляли и раскладывали. Со стороны кухни неслись божественные ароматы. Все вокруг кипело и шумело. Марселлет с ума сходила от любопытства. Но Эли как назло нигде не было видно. А спрашивать что-либо у слуг она опасалась. Передадут ещё его преосвященству, что их гостья выпытывает, чем заняты господа.

Вечером, едва на улице раздался звук подъезжающих экипажей, Марселлет прижалась носом к стеклу и силилась рассмотреть что-то в полумраке. Но смогла различить только силуэты нескольких кавалеров и двух дам. Молоды они или стары – разглядеть было невозможно. Девушка в волнении мерила шагами комнату и не находила себе места. От чего ей небезразлично всё происходящее внизу? Она и сама не могла бы объяснить. Но то, что, вероятнее всего, там сейчас ведутся завуалированные под званый ужин смотрины, она не сомневалась.

В двери тихонько поскреблись и Марселлет тут же открыла. Ненни шмыгнула в её комнату, напряжённо озираясь, будто собиралась выдать государственную тайну.

- Госпожа, вы просили сообщить…

- Да-да, я помню. Ну что там? – перебила её мадемуазель де Флорис.

- Там граф дю Маж с дочерьми. Все уже сели за стол. И его сиятельство спустился. Ох, какой же он красивый! В алом костюме! И брошь у горла с рубином!

Марселлет фыркнула. Все эти подробности ей были мало интересны. А вот присутствие каких-то двух барышень просто возмутительно! Неужели Эли на самом деле подчинится отцу и женится на какой-нибудь милой ромашке, знать не знающей, каково это – попасть в шторм или в настоящий морской бой? Она-то сама уже всё это пережила и её таким не удивишь. А другая при одной мысли о подобном наверняка рухнет в обморок. Марселлет, распалившаяся от возмущения, уже и забыла, как сама теряла сознание от страха, оказавшись в плену пиратов.