Это Охотники видят лимб глазами живых: дома, деревья, улицы… город-призрак из какого-нибудь фильма ужасов, в котором на сотни километров вокруг нет ни единой живой души… А мы, Гончие, вынуждены бродить по плотному туману фактически на ощупь, даже абстрактно не представляя, в какую часть сектора нас ведёт призрак.

Потому я и не была уверена, что Алиса направляется к виновнику её смерти. С таким же успехом цепочка маркеров может привести Охотников в дом мальчишки, в которого она была влюблена при жизни, или в парк, где она гуляла с подругами, или домой к учителю математики, поставившему незаслуженную «двойку»… да куда угодно!

– И-и-ви-и! – застонал туман голосом одной из моих страховщиц. – Иви, возвращайся!

Я раздражённо поморщилась. Какое «возвращайся»? Если я брошу девочку сейчас, она уже не пойдёт со мной на контакт, да и с кем-то другим, боюсь, тоже откажется.

– Алиса, хотя бы намекни! Пожалуйста, – попросила девочку-призрака, заранее представляя себе рожи и ехидные комментарии Охотничков, когда выяснится, что маркеры привели их, к примеру, на кладбище домашних животных, где похоронен любимый хомячок жертвы.

– Пожалуйста, – эхом отозвалась Алиса и оглянулась на меня. – Пожалуйста!

Указательный палец её правой руки был направлен на что-то или кого-то, кто был виден лишь ей, передо мной по-прежнему была лишь пыльная мгла.

– И-и-ви-и!

Оставив без внимания повторившийся зов, переспросила у призрака:

– Здесь?

– Здесь.

– Агнесса Ивелина Брунгильда Марко! – громом грянуло с несуществующих небес лимба.

– Да вы достали! – проорала я в ответ, прекрасно понимая, что никто меня не услышит. То есть никто, кроме призраков, конечно.

– Достали, достали, достали…

Туман наполнился разноголосьем мёртвых душ, и я снова выругалась, на этот раз молча.

Куда она меня привела? На кладбище? В крематорий? Почему здесь так много призраков? Они не имеют привычки надолго уходить от своих тел. А здесь их… Сколько? Десять? Двадцать? Больше?

Не всматриваться! Не считать полупрозрачные руки, с мольбой тянущиеся ко мне! И главное, ни в коем случае не думать о том, что я могла бы им как-то помочь!

– Здесь-здесь-здесь, – речитативом бормотала Алиса.

Фигура её начала терять чёткость, расплываться и вскоре полностью растворилась в пыльной мгле. Я закрепила последний маркер и, стараясь смотреть только перед собой, заторопилась в обратную сторону.

Дорога назад всегда кажется короче и быстрее, и неважно, куда ты идёшь, домой с работы или из лимба в реальность. Вот и в тот раз до черты выхода я домчалась за считанные секунды. Ну, мне так казалось, потому что со временем в лимбе было как и со всем остальным – вроде оно есть, а вот как течёт, чёрт его знает.

Сначала я почувствовала холод и подумала: почему за столько лет никому в голову не пришло хранить в морге одеяло? А что, неплохое дополнение к основной экипировке Гончей. По крайней мере от него точно было бы больше проку, чем от маски для сна и перчаток. Поёжилась от озноба. Шевельнула рукой, проверяя, расстегнули девчата зажимы или ещё нет, а потом услышала возмущённый рёв:

– Да вы охренели тут совсем? Сколько она уже в таком состоянии?

С перепугу показалось, что это голос Дома, и я чуть не удрала назад в лимб, но тут плаксивым голосом защебетала одна из страховщиц:

– Господин Пончо, да разве ж мы виноваты? Мы всё по правилам…

– Б…! Я что, спросил у тебя, кто виноват? – вызверился Пончик, пропустив мимо ушей то, как изуродовали его фамилию. – Я поинтересовался, сколько времени она уже там!

– Девятый час пошёл, – всхлипнули у меня над головой.