Как же это ловко у него получилось, мгновенно, как будто из ничего, по волшебству, возник огонь. Постепенно разгораются странные дрова в печке, а Микаэль уже ставит на огонь котелок для каши.

- Алина сейчас можно принять душ, вода здесь нагревается солнцем, скоро она начнет остывать.

Я отправилась в душ, не забывая экономить драгоценную воду. Тем временем профессор пожарил на углях приготовленное тонкими полосками мясо, и лепешки испеклись, я не утерпела, сразу схватила с блюда одну, хрустящую, с прилипшими угольками. Ой, горячая! Дую, дую на нее, Микаэль засмеялся, засмотревшись.

- А теперь каша, это полезно и сытно, - сказал он строго менторским тоном и опять улыбнулся.

Я, оказывается, ужасно проголодалась! Каша чуть подгорела, неважно, есть-то хочется. Мясо получилось жестковатым, но очень вкусным. Уплетаю за обе щеки. И волшебный аромат кофе наполнил все наше жилище.

- Микаэль, вы волшебник, нет, чародей или колдун. Кто живет среди песков?

- Джинны. Джинны из таинственной страны Магриб. Вас очень приятно угощать, вы едите с таким вкусом!

- А что мы будем делать теперь?

- Нас ждет чудо, сегодня безлунная ночь. Мы увидим звезды.

- Почему никого не пропустили в пустыню, только нас?

- Хотя сейчас не сезон песчаных бурь, когда смерч крушит все, что встречается на его пути, но туристам сегодня ехать опасно. На въезде в Мерзугу был специальный дорожный знак, который предупреждал, что экскурсии в пустыню отменяются по причине возможной бури, чтобы попасть в Сахару нужен опытный проводник. Сегодня туристов здесь не будет.

- А как же нас пропустили?

- Я – туарег. Моя мама принадлежит этому народу. Я потомок воинов пустыни, которые много веков кочевали на границе Марокко и Алжира в Ас-Сахаре. Туареги считаются самым лучшими проводниками по пустыне. Мой дед и сейчас водит караваны с солью. Пустыня – это дом для людей покрывала, соль – это душа пустыни, так он говорит. Мама принадлежит к роду аристократов, только мы с ней отверженные. Видите ли, я – дага, полукровка, потому что мой отец не из «синих людей» пустыни. Аменокалем, то есть, вождем, мне не стать. Но я довольно-таки честолюбив, пришлось стать профессором. У туарегов всегда поощрялась тяга к знаниям, у женщин даже больше. Приветствовалось и высшее образование. Мама окончила университет в Рабате, по профессии она врач. Впрочем, сейчас многое изменилось, законы племени не такие жесткие, я в детстве, да и потом тоже жил здесь у деда с бабушкой, кочевал с ними. Я хорошо знаю пустыню, я слышу ее. В этом месте сегодня смерчей не будет, не бойтесь.

- Так вот почему на нас так смотрели туристы, они решили, что мы туареги, и даже фотографировали нас.

- Ну да, туарег и туарежка в национальных нарядах верхом на белых беговых мехари отправляются в пустыню, где создадут ахакет, красный шатер. Я думаю, эти фото украсят не одну коллекцию, - засмеялся он.

- Как они возмущались, что пустили только нас.

- Давайте, выйдем наружу, и вы увидите настоящее чудо, Алина!

Солнце опускалось за барханы, сразу очень быстро стемнело. Песок, который еще недавно был ярким, желто-оранжевым, стал краснеть, потом превратился в фиолетовый и, наконец, в черный. Не стало видно ничего, совсем. Кромешная тьма.

- Алина, поднимите глаза.

Вслед за Микаэлем я взглянула наверх. На абсолютно черном небе висели огромные звезды, ими было густо, в несколько слоев, усыпано все небо. Они сверкали, сияли, мерцали, дрожали, переливались. Звезды казались живыми, перемигивались, шевелились, дышали. Они были везде, над нашими головами, у горизонта, вокруг, на вершинах и гребнях барханов. Млечный путь сиял удивительно ярко, так его, должно быть, видели древние. У них не было электрического света, когда есть электрический, небесный меркнет.