– Знаешь, в чём самый большой минус алкоголя? – тихо спрашиваю, едва шевеля губами. Голос совсем пропал. Остался только тихий шёпот.

– Просвети меня, галчонок, – Марат отвечает негромко, чуть хрипло.

– В том, что он притупляет чувство страха и самосохранения, – шепчу в ответ, не отрывая взгляда от его губ.

– Перестала меня бояться? – голос мужчины становится ниже, опаснее.

Я улыбаюсь едва заметно, уголки губ слегка подрагивают.

– Мне даже на секундочку показалось, что ты человечный.

Он тихо хмыкает.

– Точно набухалась.

– И что нормальным быть умеешь, – продолжаю, чуть нахально подаваясь вперёд. – Вот скажи мне, Кафаров… Если я сейчас тебя поцелую, ты сможешь сдержаться и не превратить всё в пошлость? Просто поцелуй… Мне интересно, как это – когда я тебя не боюсь.

Он пристально смотрит мне в глаза. Его взгляд обжигает, заставляя сердце сбиваться с ритма.

– Не проверишь – не узнаешь, – его голос опускается до опасных, хриплых вибраций, от которых меня снова пробивает дрожью.

27. Глава 27.

Я задерживаю дыхание, чувствуя, как сердце бьётся в горле, когда наклоняюсь чуть ближе к лицу Марата. Сошла ли я с ума? Вы бокалы мои считали? Что за вопросы вообще? Странно, что я слова в голове в предложения ещё складывать умудряюсь.

Мои губы слегка дрожат, но любопытство и алкоголь толкают меня вперёд. Вот-вот. Не зря говорят, что алкоголь — это зло.

Я осторожно касаюсь его губ своими, едва-едва, будто пробуя на вкус что-то запретное и невероятно желанное. Поначалу он не двигается, словно давая мне возможность самой решать, как далеко я хочу зайти. Это придаёт мне смелости, и я чуть увереннее углубляю поцелуй, мягко, нежно проводя языком по его нижней губе. Внутри разгорается жар, растекается по телу сладкой, обжигающей волной. Его губы раскрываются навстречу мне, и поцелуй становится глубже, чувственнее.

Я теряюсь в этих ощущениях, растворяясь в близости, тепле и вкусе Марата. Его запах сводит с ума – терпкий, чуть резкий, с лёгкими нотками табака и дорогого парфюма. Он обволакивает меня, проникая в сознание и полностью дурманя голову.

Тело пронзает разрядом тока, когда его руки чуть сильнее сжимают мои ягодицы, и в следующий миг он резко подтягивает меня ближе, усаживая сверху, так, чтобы я его оседлала. Я резко вздрагиваю и отстраняюсь, вскидывая на него возмущённый взгляд.

– Кафаров, ты обещал.

Он лениво улыбается, скользя взглядом по моим губам.

– Ни хера я не обещал.

И ведь правда же. Он просто предложил попробовать. Но он всё равно наглый и подлый козёл!

– Значит, тебе нельзя верить? - Обиженно хриплю в ответ. Надуваю губы.

Его ухмылка становится шире, пальцы чуть сильнее сжимают мои ягодицы. Готова поклясться, что там отпечатки его пальцев останутся.

– Я просто удобней тебя усадил, чтобы не соскользнула. Заметь – никаких приставаний.

Вот же...

Я недоверчиво смотрю на него, но внутри уже нет желания спорить. Вместо этого меня тянет обратно к его губам, к жару его тела, к этим ощущениям, которые сводят с ума и затягивают всё глубже. Его аромат снова проникает в меня, усиливая жар, стирая последние крупицы сопротивления. Я не могу оторваться от него. Меня тянет к Марату, будто магнитом. Притягивает этот невозможный мужчина, его тёмная притягательность и тот факт, что с ним нельзя быть осторожной. Ну долбанулась, да. А что делать-то теперь? Тем более сейчас... Когда смелость и алкоголь полностью стёрли границы страха.

Мои губы снова находят его, теперь более настойчиво, откровеннее. Дыхание сбивается, поцелуй становится страстным, горячим, пульсирующим. Марат отвечает, позволяя мне вести, но его руки чётко показывают, что контроль всё ещё за ним.