– Привет, Дик! – ору я, пытаясь перекричать толпу. – Мне нужно тебя кое о чем спросить, рог favor[22].

– Разумеется, Виктор, – отвечает Ричард, – только вот найду сейчас Дженни Симидзу и Скотта Бакулу.

– О, Дженни живет в одном доме со мной, она просто супер, обожает замороженные брикеты йогурта Häagen-Dazs, особенно «Пинья-коладу», и вообще хороший друг. Но послушай, чувак, ты ничего не слышал о фотографии, которую собираются напечатать завтра в News?

– О фотографии? – переспрашивает он. – Какой фотографии?

– З-з-зайка, – заикаюсь я, – это звучит несколько зловеще, когда ты переспрашиваешь дважды. Но дело в том, что – гм – ты знаешь Элисон Пул?

– Еще бы, она же подружка Дэмиена Натчеса Росса, – говорит он, делая жесты кому-то в толпе – большой палец вверх, затем вниз, затем опять вверх. – Как идут дела с клубом? Все в полной готовности к завтрашнему вечеру?

– Все клево, клево, клево. Но я-то говорю об одной не совсем уместной фотографии, на которой изображен, гм, допустим, я?

Ричард переносит свое внимание на журналиста, который стоит рядом с нами и берет интервью у хорошенького официанта.

– Виктор, позволь представить тебе Байрона из журнала Time. – Ричард кивает на журналиста.

– Мне нравятся твои работы, чувак. Привет, – говорю я Байрону. – Так вот, Ричард…

– Байрон делает статью о хорошеньких официантах для Time, – бесстрастным голосом сообщает Ричард.

– Ну вот, наконец-то! – говорю я Байрону. – Погоди, Ричард…

– Если это одиозная фотография, то Post не станет печатать одиозную фотографию, так что все это одна болтовня, – говорит Ричард, направляясь дальше.

– Эй, кто сказал, что она одиозная? – кричу я. – Я назвал ее не совсем уместной!

Кэндес Бушнелл внезапно протискивается сквозь толпу с криком «Ричард!», но при виде меня голос ее взлетает вверх октав так на восемьдесят, она кричит «Лапочка!» и с размаху смачно целует меня в щеку, одновременно кое-что незаметно передавая мне, и Ричард находит Дженни Симидзу, но не Скотта Бакулу, а Хлоя оказывается в компании Роя Либенталя, Эрика Гуда, Квентина Тарантино, Като Кэйлин и Бакстера Пристли, который сидит в опасной близости от нее в этой огромной кабинке со стенами из аквамаринового стекла, а мне нужно срочно положить этому конец, иначе вся история грозит обернуться для меня мучительной головной болью. Помахав Джону Кьюсаку, который ест жареных кальмаров из одной тарелки с Джульеном Темплом, я пробиваюсь через толпу к кабинке, где Хлоя, делая вид, что она страшно занята, курит «Мальборо-лайт».

Хлоя родилась в 1970 году, она Рыба и клиент САА. Пухлые губы, тонкая кость, большая грудь (имплантаты), длинные мускулистые ноги, широкие скулы, огромные голубые глаза, безупречная кожа, прямой нос, объем талии пятьдесят семь сантиметров, улыбка, которая никогда не выглядит как ухмылка, счет за мобильный телефон доходит до 1200 долларов в месяц, ненавидит себя, хотя, собственно, за что? Ее открыли, когда она танцевала на пляже в Майами, и взяли сниматься полуобнаженной в клип Aerosmith, затем в Playboy и – дважды – на обложку Sports Illustrated. С тех пор она появилась на обложках различных журналов уже более четырехсот раз. Календарь, для которого она снималась на Карибах, продался тиражом более двух миллионов. Книга под названием «Настоящая Я», написанная за нее литературным негром Биллом Земе[23], продержалась в списке бестселлеров New York Times где-то двенадцать недель. Она все время говорит по телефону с менеджерами, которые перезаключают контракты, с агентом, который получает пятнадцать процентов, тремя пиар-агентами, двумя адвокатами, бесчисленными администраторами. В настоящий момент Хлоя собирается подписать многомиллионный контракт с