— Баронесса любит шампанское. Белое! От красного у нее сыпь, — встряет Эльма, и я готова заткнуть ее рот яблоком, запихав его целиком.
Роул хмурится, всматриваясь в мое лицо, будто пытается отыскать те самые пятна, а я, кажется, начинаю краснеть и без вина.
— Ох! Кого мы нашли! — нашу тихую компанию разбавляет компания молодых разгоряченных танцами женщин, и заметив, что герцог под охраной верной собачонки, быстро переключается на меня, — Почитайте нам свой роман! Хотя бы маленький отрывочек! — умоляют девушки, все глубже закапывая меня в моем вранье.
Эдит резво бежит к малому библиотечному шкафу, где стоят мои рукописи, и достает ту, что с серой обложкой.
— Милорд, вы знали, что Анна пишет романы?
Взглядом требую ее замолчать, но та еще пуще нахваливает меня.
— Почитай про русалочку! Пожалуйста! Это моя любимая история!
Роул в очередной раз за вечер смеряет меня изучающим взглядом. Мои мышцы устают от напряжения, поэтому тело немного вздрагивает, и я не представляю, как смогу читать для такой большой компании. Можно было бы попросить прочесть эту историю кого-то другого, но делая это сама, я хотя бы смогу на ходу изменить сюжет, чтобы он стал не таким знакомым. Потому что Роул, наверняка, и «Русалочку» помнил.
Моя попытка обмануть его почти удается, и, если бы не сожаления девушек о том, что история хорошая, но они помнят, что там было «несколько иначе», я бы, может, и спать спокойно смогла. Но теперь я еще сильнее волнуюсь о том, что Роул все поймет.
Как говорили в моем мире, на вору и шапка горит. Поэтому, не выдержав собственных мыслей, нахожу предлог, чтобы ненадолго покинуть гостей.
Быстрым шагом перехожу в основной дом, и как только шум праздника перестает раздражать уши, прислоняюсь к прохладной стене. Нужно учиться быть хладнокровной! Надевать на лицо маску дурочки или надменной суки, чтобы у окружающих даже не возникло мысли задавать мне вопросов. Но нет, я сама выдаю себя своим неадекватным поведением. И чем чаще я встречаю Роула, тем сильнее мой страх, что он узнает во мне Энни.
— Анна!
Граф появляется из-за поворота, и я не удерживаюсь от разочарованного выдоха. Специально следила за тем, чтобы он не заметил момента, когда я ухожу. Просчиталась.
— Прошу прощения, граф. Я спешу к детям!
Пытаюсь увильнуть, но он снова хватает меня за руку и своим телом прижимает к стене.
— Мне кажется, или вы меня избегаете?
— Мне правда нужно к детям, — оправдываюсь я, ненавидя себя за слабость.
— А мне нужно с вами поговорить. Правда, я предпочел бы более подходящую обстановку, но вижу, придется объясниться с вами здесь.
Сердце колотится в горле, и я с трудом сглатываю. Господи, умоляю! Пусть потолок рунет на нас! Пусть земля разверзнется!
— Анна, вы подходите мне.
— Подхожу?
— Да. В качестве супруги.
— Но…
— Молчите. Я не договорил, — он жестом приказывает замолчать, а у меня поднимается такая обида, что хочется разреветься. — Многие хотели бы оказаться на вашем месте, но им всем я предпочел вас, дорогая Анна.
Он касается ладонью моего лица, гладит волосы, одобрительно улыбаясь, будто скотину на базаре выбирает.
— Но мы не любим друг друга, — решаюсь возразить, на что получаю саркастичный смешок.
— О какой любви речь, глупая? В высших кругах есть такое понятие «долг». Впрочем, вам, простолюдинам откуда знать об этом?
— Так может…
— Я все решил, Анна. Мой отец давно требует от меня предоставить ему жену и наследников. Вы устраиваете меня, союз с вами будет удобен и мне, и вам. Я обеспечу безопасность на ваших землях, а вы родите мне наследника. И чем раньше это произойдет, тем лучше для вас. Вы получите новую землю и некоторую долю свободы. И живите дальше, как хотите. Только вот с вашим увлечением картами придется завязать. Для баронессы с полуразрушенным имением быть гадалкой невелико унижение. А вот для графини…